М.К. Чюрлёнис. Жизнь и творчество

Микало́юс Константи́нас Чюрлёнис (до 1955 г. использовалась русская форма имени Николай Константинович Чурлянис; лит. Mikalojus Konstantinas Čiurlionis; польмк Mikołaj Konstanty Czurlanis; 10 (22) сентября 1875 — 28 марта (10апреля) 1911) — литовский художник и композитор; родоначальник профессиональной литовской музыки, далеко раздвинувший своим творчеством границы национальной и мировой культуры.
Биография
Детство провёл в Друскининкае, где его отец, Константин Чюрлёнис, сын вольного литовского крестьянина, был органистом. Мать по имени Адель Радманн была немецкого происхождения, из семьи евангелистов, эмигрировавших из Регенсбурга в связи с гонениями со стороны католической церкви. В семье будущего художника звали «Константом», в семье говорили на польском языке, Чюрлёнис на протяжении всей своей жизни писал дневники только по-польски, как и все свои литературные произведения, а также большинство писем.
Когда у мальчика проявились способности к музыке, он был зачислен в музыкальную школу князя Михаила Николая Северина Марка Огинского (1849—1902) в Плунге (1889—1893). Князь — потомок и тёзка Михаила Клеофаса Огинского (автора знаменитого полонеза «Прощание с родиной», написанного в 1794), — несмотря на ряд конфликтов, всё же начал относиться к Чюрлёнису с большой симпатией. В этой школе и княжеском оркестре началась профессиональная музыкальная карьера будущего композитора и художника.
Князь предложил Чюрлёнису поступить в Варшавский музыкальный институт (1894-1899) и обеспечил его стипендией. В 1899, после защиты диплома, Чюрлёнис получил от князя в подарок пианино. Затем написал симфоническую поэму «В лесу», которая стала первым литовским симфоническим произведением. Уехав в Германию, он обучался там музыке в Лейпцигской консерватории (1901-1902).
После смерти князя Чюрлёнис, оставшийся без стипендии, вынужден был покинуть Лейпциг, а осенью 1902 г. уехать в Варшаву. Здесь он учился живописи в рисовальной школе Яна Каузика (1902-1905) и в художественном училище (1905) у К. Стабровского. Работы Чюрлёниса получили одобрение, и «ему… была предоставлена свобода в реализации своих замыслов».
Около 1904 году он вступил в Варшаве в общество взаимопомощи и руководил хором. Впервые экспонировал свои работы как художник в Варшаве в 1905 году. В 1906 его произведения демонстрировались на выставке учеников Варшавского художественного училища в Санкт-Петербурге.

М. К. Чюрлёнис. Покой
Первый публичный и подчёркнуто положительный отзыв о его картине «Покой» появился в газете «Биржевые ведомости» (№ 9266 за 1906 г.). Успех Чюрлёниса был хорошо воспринят в среде его соотечественников, поскольку им импонировало, что по происхождению он — литовец, хотя и не знающий литовского языка.
В январе 1907 года в Вильне была организована первая выставка литовского изобразительного искусства, одним из инициаторов и участников которой стал Чюрлёнис. Это послужило причиной его возвращения на родину.
Широко известный портрет Чюрлёниса — официальный, многократно растиражированный, но искажающий его внешность, на котором художник выглядит много старше своих лет (неполных 33 года), — сделан после бессонной ночи, проведённой им во время подготовки к выставке литовского искусства весной 1908 г.
В 1908 году он жил в Вильне, где руководил хором, часть времени проводил в родном доме в Друскининкае и Паланге.
Ещё в 1905 г. он начал пропагандировать «возрождение литовцев». Однако его намерения были встречены настороженно, с возмущением. Соседям было непонятно, почему в его родном доме всегда весело, поскольку там ежедневно звучала музыка.
Малонаселенный, лесной регион, где находится Друскининкай, почти не испытал культурного влияния классического средневековья и до XIV века (1387 г.) оставался во многом языческим краем. И после, хотя здесь укрепилось католичество, в среде местных жителей были широко распространены суеверия. Здешние обитатели некритически принимали на веру рассказы «очевидцев», которые утверждали, что своими глазами наблюдали в топке локомотива на станции Поречье некрупного дьявола. Появившийся в Друскининкае в 1908 г. автобус внушал тут многим ужас; завидев его на дороге, люди спешили укрыться в лесу. В такой атмосфере обывателей было нетрудно настроить против идеи национального возрождения, а его сторонников объявить «литвоманами», язычниками и колдунами. В этом же направлении действовало и польское духовенство.
В Вильне Чюрлёнис познакомился с молодой начинающей писательницей, увлечённой идеей поднять уровень литовской национальной культуры, и женился на ней в 1909 году. Это была София Чюрлёнене-Кимантайне (1886—1958).
Осенью 1908 года в Петербурге при содействии М.В. Добужинского прошла выставка «Салон», для участия в которой ранее неизвестный автор был приглашён Сергеем Маковским. Так Чюрлёнис вошёл в круг художников, позднее создавших объединение «Мир искусства». В январе и феврале следующего года на выставке этого объединения были выставлены 125 картин Чюрлёниса.
Приезд в Петербург тяжело отразился на его настроении как по причине неопределённости перспектив, так и вследствие того, что он столкнулся с равнодушием и непониманием своих намерений. Он испытывает глубокое разочарование от ежедневных встреч со своими единомышленниками, которые, не желая потерять контакт с массами, пытались создать национальную культуру на базе фольклора или же понятной всем живописи, воспроизводившей знакомые пейзажи. Подниматься на более высокий культурный уровень они не хотели, да и просто были не в состоянии. Помимо этого художник испытывал настоящую нужду, когда не хватало денег на краски, так что он временами должен был собирать на полу их остатки[1].

Занавес для сцены литовского общества «Рута»
В 1909 году Чюрлёнис с воодушевлением взялся за свою наиболее масштабную работу — занавес для общества «Рута» размером 4×6 м. Он собственноручно загрунтовал холст и расписал его, использовав стремянки. Но этот его труд оказался непонятым, что серьёзно повлияло на психическое состояние автора.
К весне 1910 года состояние его здоровья ухудшилось, и он был помещён в санаторий «Красный Двор» (польск. Czerwony Dwór) в варшавском пригороде Пустельники (ныне в черте ближайшего варшавского пригорода города Марки).
В марте 1911 он сообщил открыткой родителям о своём намерении провести лето с ними в Друскениках, однако 10 апреля умер от простуды[1]. Его могила находится на кладбище Росса в Вильнюсе.
Музыкальное творчество
Автор первых литовских симфонических поэм «В лесу» (1900—1901) и «Море» (1903—1907), увертюры «Кястутис» (1902), кантаты для хора и симфонического оркестра «De profundis» (1899), струнного квартета, произведений для хора, а капелла на тексты псалмов. Записал и обработал свыше 60 литовских народных песен. Сочинил свыше 200 произведений для фортепиано (прелюдии, вариации, «пейзажи», произведения для струнного квартета и органа).
Изобразительное искусство
Написал около 300 произведений в духе модерна (ар-нуво), сочетающих влияние символизма с элементами народного декоративно-прикладного искусства, цитатами и реминисценциями из японской, египетской, индийской культур, стремление к синтезу искусств и к поискам аналогий музыки и изобразительного искусства. Последнее особенно явственно в таких произведениях, как «Соната солнца», «Соната весны» (1907), «Соната моря», «Соната звёзд» (1908). Создавал символически-обобщённые произведения, переносящие в мир сказки (триптих «Сказка», цикл «Сказка королей», 1907), космогонических и астральных мифов (циклы «Сотворение мира», 1904—1906, «Знаки Зодиака», 1907), народных представлений (циклы «Весна», «Зима», 1907; «Жемайтские кресты», 1909).

Картины из серии «Сотворение мира»

Многие произведения утрачены, иные находятся в Национальном художественном музее имени М.К. Чюрлёниса в Каунасе. Одиночные работы — в музеях Вильнюса, Варшавы, Санкт-Петербурга. Несколько работ – в частных коллекциях.  //https://ru.wikipedia.org

Предлагаем вашему вниманию книгу Феликса Яковлевича Розинера  — «Искусство Чюрлёниса»:

Искусство Чюрлёниса by Розинер Ф. (z-lib.org)

*************************************************

Стихи Чюрлёниса

Любовь — это восход солнца, полдень
долгий и жаркий, вечер тихий и
чудный. А родина его тоска.
Любовь — это старая песенка.
Любовь — это качели радуги,
подвешенные на белых облаках.
Любовь — это мгновение блеска
всех солнц и всех звезд.
Любовь — это мост из чистого золота
через реку жизни, разделяющую
берега «добра и зла».
Любовь — это крепкие белые крылья.
Любовь — это старый сосновый лес
в жаркий полдень, это отдых в лесу
под убаюкивающий шум сосен.
Любовь — это дорога к солнцу,
вымощенная острыми жемчужными
раковинами, по которым ты должен
идти босиком.
Помнишь ли ты море, черный закат?
…Слышишь, как шумят волны?
И играют, и поют. Помнишь?
А большие волны помнишь?.. Помнишь,
какой шар света ты принесла
мне тогда, когда я еще не знал тебя?
Говори со мной, говори много, часто,
как говорила еще до нашей встречи.
И всегда держи в своих ладонях
этот великий огонь…
…Помни, что исполнятся все наши
желания, все мечты. Счастье с нами,
а если судьба слегка мешает и стесняет,
то уж такая у нее привычка…
Я вижу, как горят твои светлые глаза,
как мысль твоя летит метеором,
и, ощущая бескрайнюю радость,
свято, твердо верю, что серость, жалкая
проза никогда не проникнут в наш
Дом. Ты будешь оберегать наш Алтарь,
ты, чудесная моя Жрица! Вся наша
жизнь сгорит на жертвеннике Вечного
и Всемогущего искусства. И скажи —
разве не мы самые счастливые люди на свете?
Я полечу в очень далекие миры,
в края вечной красоты, солнца и сказки,
фантазии, в зачарованную страну,
самую прекрасную на земле. И буду
долго, долго смотреть на все,
чтоб ты обо всем прочитала в моих глазах…

Истина

Эскиз к картине «Истина»

Елена Рерих о Чюрлёнисе  «У порога нового мира».

«…Пронзительно-зеленые просветы сквозь покрытое тучами небо. Угрюмо-прямая линия земного горизонта, вставшая над плоской равниной пустыни. И над всем этим летящий сверкающий эллипс Пути и крылатая фигура человека, в отчаянии и тоске протянувшая тонкие руки к этому уже затухающему сверканию, соединяющему Небо и Землю. Фигура высится на краю ступенчатого алтаря, в зеркальных плоскостях которого отражается звездное небо. Отражается, но в реальности не присутствует. Две струи дыма, белого и черного, одна из которых устремилась в небо, а другая тяжело и неотвратимо оседает на землю. И эта другая захватывает белоснежные крылья стоящего на алтаре, оставляя на них темные струящиеся блики и ложась черными неумолимыми земными знаками. Здесь на небольшом пространстве картины свершается какое-то таинство, может быть, самое главное со времен возникновения человека на Земле.

Земля и Небо. Вечное притяжение и вечное отталкивание, а между ними хрупкий человек, такой, казалось бы, незначительный и слабый, но на самом деле сильный, способный соединить в себе это Небо и эту Землю и установить между ними так необходимую им гармонию, сотворив ее прежде всего в себе самом. Картина называлась «Жертва» и была написана в начале нашего века литовским художником М.К.Чюрленисом. Художник был странным человеком, и полотна его были многим непонятны. Его даже считали сумасшедшим. Может быть, потому, что художник видел то, чего не видели другие. Он прожил недолго и тяжело, но оставил нам удивительные картины. На них присутствует небывалый, похожий и непохожий на наш мир с нездешними красками и формами. Мир тонкий и прозрачный. В нем нежно и зазывающе, как будто перезвон хрустальных колокольчиков, звучала странная музыка, несущая в себе тайну мироздания…»

Жертва

Рай

Мысль

Сказка Замка

Ребёнок (рисунок тушью)

Сказка

Сказка Королей

Сон Иосифа

Мосты

Дружба

Рекс

Рекс (.)

Рекс (..)

Рекс (…)

Цикл — Сотворение мира .1.

Цикл — Сотворение мира .2.

Сотворение мира .3.

Сотворение мира .4.

Сотворение мира .5.

Сотворение мира .6.

Сотворение мира .7.

Сотворение мира .8.

Сотворение мира .9.

Сотворение мира .10.

Сотворение мира .11.

Сотворение мира .12.

Сотворение мира .13.

Прошлое

Микалоюс  Константинас  Чюрлёнис

автопортрет  1904 г.

Источник: http://nowymir.narod.ru/index/0-117

**************************************************

Н.К. Рерих. Листы дневника т.2. ЧЮРЛЕНИС

Слышу, что имя Чюрлениса стало национальным именем в Литве, сделалось гордостью народа литовского. От души радуюсь этому. Каждое признание истинной ценности всех веков и народов должно быть приветствовано. Там, где ценят своих героев, творцов и тружеников, там возможно и светлое будущее. Довольно бывшего невежества, когда на разных путях истории мы видели, как попирались и оскорблялись лучшие человеческие достижения. Довольно невежественных отрицаний. Народ может жить лишь светлым допущением и утверждением. Когда постройка идет – все идет.

Еще недавно было принято или осмеивать, или скептически пожимать плечами на все новое и необычное. Ох, уж эти скептики, которые в своих зачерствелых сердцах готовы придушить каждое молодое достижение. Если кто-то является в новой форме, то разве такое обновление уже должно стать уделом растерзания?

Вспоминаем Ван Гога, пославшего своему домовладельцу в уплату за квартиру свое отрезанное ухо как символ пресловутого Шейлоковского мясного вознаграждения. Вспоминаем, как Модильяни умер с голода, и лишь этот потрясающий конец открыл доступ к общему признанию его произведений. Вспоминаю происходившую на наших глазах трагедию гениального Врубеля. Но сошел ли он с ума от всех тех жестоких несправедливостей, которыми невежественные дикари кололи и обжигали его возвышенное сознание?

Трудна была земная стезя и Чюрлениса. Он принес новое, одухотворенное, истинное творчество. Разве этого не достаточно, чтобы дикари, поносители и умалители не возмутились? В их запыленный обиход пытается войти нечто новое – разве не нужно принять самые зверские меры к ограждению их условного благополучия?

Помню, с каким окаменелым скептицизмом четверть века назад во многих кругах были встречены произведения Чюрлениса. Окаменелые сердца не могли быть тронуты ни торжественностью формы, ни гармонией возвышенно обдуманных тонов, ни прекрасною мыслью, которая напитывала каждое произведение этого истинного художника. Было в нем нечто поистине природно вдохновенное. Сразу Чюрленис дал свой стиль, свою концепцию токов и гармоническое соответствие построения. Это было его искусство. Была его сфера. Иначе он не мог и мыслить и творить. Он был не новатор, но новый. Такого самородка следовало бы поддержать всеми силами. А между тем происходило как раз обратное. Его прекраснейшие композиции оставлялись под сомнением. Во время моего председательствования в «Мире Искусства» много копий пришлось преломить за искусство Чюрлениса. Очень отзывчиво отнесся Добужинский. Тонкий художник и знаток Александр Бенуа, конечно, глубоко почувствовал очарование Чюрлениса. Но даже и в лучших кругах, увы, очень многие не понимали и отрицали.

Так же точно многими отрицалось и тончайшее творчество Скрябина. В Скрябине и в Чюрленисе много общего. И в самом характере этих двух гениальных художников много сходных черт. Кто-то сказал, что Скрябин пришел слишком рано. Но нам ли, по человечеству, определять сроки? Может быть, и он и Чюрленис пришли именно вовремя, даже наверное так, ведь творческая мощь такой силы отпускается на землю в строгой мере. Своею необычностью и убедительностью оба эти художника, каждый в своей области, всколыхнули множество молодых умов.

В конце концов, разве мы знаем, где происходит наибольшее восприятие творчества? Леонид Андреев незадолго до смерти писал мне: «Говорят, что у меня есть читатели, но ведь я-то их не знаю и не вижу». Скорбно звучали такие признания писателя. Другой прекрасный художник недавно писал мне: «Говорю, как в подушку». Истинно, не знаем мы путей творчества. Формула – неисповедимы пути – весьма реальна. Но рядом с этим невидимым для самого художника восприятием его творчества живет и напряжение его сил. Все помнят жизненную трагедию Рембрандта или Франца Хальса. Но и в трагедии этой так много торжественности. Без героической торжественности облики названных художников потеряли бы многое. Сами костры и факелы дикарей являются лишь озарением пути. Без врагов люди забыли бы о многом полезнейшем и прекраснейшем. Недаром приходилось писать похвалу врагам.

Вот и Чюрленис в своих прекрасно-напевных мирных созданиях тоже мог бы написать похвалу врагам. Дикари и враги много потрудились для его будущей славы. И пришла она, эта легкокрылая гостья, не для того, чтобы только переночевать около произведений Чюрлениса, но чтобы озарить его творения навсегда. Велика радость, когда можно отметить, что весь народ признал свою истинную ценность. Недавно всенародно хоронили великого писателя Горького. В этой всенародности был крик признательности всеобщей. Не ему, ушедшему, но во имя справедливости прекрасен был порыв дружный, превознесший ценность искусства.

Прекрасно признание Чюрлениса литовским народом. Это тоже будет не временный взрыв сантимента, но твердое признание, низкий поклон всенародный творцу и труженику. Радуюсь вестям из Литвы о признании прекрасного художника Чюрлениса.

3 сентября 1936 г.

Урусвати, Гималаи

Н.К.Рерих. «Зажигайте сердца». М., 1978

****************************************************************************************

**********************************************************************************

*****************************************************************************************

****************************************************************

Mikalojus Konstantinas Čiurlionis / Giedrius Kuprevičius

Один комментарий

  1. Да, в мир Микалоюса Константинаса Чюрлёниса надо долго погружаться…и молчать…тоже долго). Его Звёздный Дух светит нам сквозь все трудности Земли. Светит и зовет за Собою…в Дальний и высокий Путь. В те просторы, где, словно дивный цветок, открывается правда Жизни и дышит вечная тайна Ее. Он обволакивает наши души тонким и глубинным Космосом, сообщая силы преодолеть в сознании границы трехмерности.

    Художники-визионеру, звёздному Гению — наш Поклон и вечная Память!
    Мы — вместе! Ом
    Н.Шлемова

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *