Из книги «Миропомажи ближнего своего»

ЛЮБОВЬ ВОПРЕКИ

Кем бы ни был ближний, люблю его. Ни за что, бывает. Любовь всегда вопреки каким-либо добродетелям, достоинствам. Хотя бы последнее дерьмо, люблю ни за что, еще и еще и больше.
Любовь выше всех доводов, судов, правильников, уставников. Это божественная любовь к некоему бессмертному существу в человеке, к его аллилуйному сокровищу, выраженному всегда юроди’во: вокзальным бомжом, замороченным идиотом, про’клятой воронкой, засасывающей в себя и творящей вроде бы только зло. В последней глубине нуждается человек только в одном – в сумасшедшей, превосходящей, ничем не ограниченной любви, готовой пожертвовать собой.
В ней единственно истина Христова. В ней премудрость скрещивается планкой с любовью и страстны’м. В этом превосходящая Премудрость. Без превосходящего покрывающего качества любви несмотря-ни-на-что, ни на какие падения и трезвые взгляды (вроде бы надо удалить, выбросить, забыть, проклясть) – ее запредельная божественная высота.
Вот почему любовь предполагает запредельную Премудрость. А Премудрость – страстно’е, поскольку предполагается распятие любящего. Но блажен тот кто претерпел стигматы и стрелы от ближнего своего и возлюбил его в немощах.
Я пришел на землю заключить вечный неразлучный завет с ближними своими. Как бы ни было тяжело, как бы враг ни вставал между нами, как бы он ни разгонял, ни разводил, какие бы аргументы ни приводил – несмотря ни на что, любовь выше всего.
Много я успел в жизни. Много открыл врат, низвел знаний, благодати, даров, ларцев. Но в простоте, последней глубине своей остаюсь я отцом любви, отождествленным с этим последним сокровищем. Никогда с ним не расстанусь. Никто не отнимет его у меня. Его принесу всему человечеству как дар Всевышнего.

&

Вот и еще одна страница перевернута. Я не хотел бы омрачать мир дурными пророчествами о предстоящих бедствиях. Я верю в возжение огненной свечи, в преображение тел в сладчайшей купели. Я хочу принести миру аллилуйную радость и знаю, как достичь ее. В этом тайна золотых ключей помазанников Церкви Истинствующей. Я хотел бы эти золотые ключики подарить каждому из своих учеников и передать им жар-птицу, втесненную Пречистой в мое маленькое сердце во время откровения.
Пусть летит по всем концам земли и разбрасывает золотые перья. Да соберут их добры молодцы-стрельцы и с помощью премудрых богатырских белых коней достигнут замков Царствия.
Я могу подарить своим ученикам единственное обретенное мною сокровище – жемчужину Грааля. Обладающий ею не нуждается больше ни в чем. Становится он счастливо богат, и как из рога изобилия сыплются на него блага нашего Всевышнего. Осваивает он совершенный путь любви, вроде бы недоступный и невозможный в настоящем веке. И увенчанный на этом пути помогает другим (искупительно-мессианистические инкарнации для совершенных).

&

Ночью совершается таинство возжения свечи. Ночью я достигаю ступени жар-птицы – величайшего осенения духа. Ночью я совершаю свой полет белого орла над миром. Ночью душа моя трепещет, оживает и совершает помазание человечества. Ночью я открываю тысячи сердец и втесняю в них сокровище Грааля, переданное мне Пречистой Девой на Соловьиной горе. Ночью я совершаю свое служение Мелхиседека царя, мелхиседекова священства будущего века. Ночью благословляю сошедший с неба Китеж-град.
Ночью единственно сходит с неба воплощенная реальность Царствия. И мне остается только благословить и сохранить в мистической памяти для моих учеников, чтобы в последующих поколениях она стала достоянием сынов Новой земли и Нового неба.
Ночью я становлюсь больше самого себя: одно с Богом, Который больше Самого Себя, на перекрещении этих чудесных превосходств – Его и моего. Ночью я тот самый Иоанн, который идет впереди самого себя, доступный, отождествленный с самим собой.
Блаженство пакибытия ни с чем не сравнимо. Огненная купель, обжигающее золотое перо, пронзающее сердце. О сколько сегодня в ночном пакибытии открыл я бессмертных ларцев морской Атлантиды! Сколько входов совершил!
Я непрерывно блажен. Даже когда мучаюсь – блаженствую. Даже когда чертыхаюсь или матерюсь. Хотя бы “на три буквы”, хотя бы “к другой матери”. Из моих уст мат – как сладкий медовый поток. А духовность в устах суетного попа хуже матерщины: проклинает Божие и благословляет проклятое.

&

Старец никогда не может быть авторитарным, недоступным, дистанционным. Проще простого и доступней доступного.
Как я люблю своих сыновей! Какая любовь безумная в Чаше Грааля разгорается. Я не знаю, как их обнимать, целовать, к сердцу прижимать, как горячо передавать им любовь свою. Ищу сочетаться с ними в одно. Какие еще новые брачные узы могут быть между отцом и сыном, отцом и дочерью?
Но вначале узы сына с отцом, а потом только узы брачные между братьями. В этом смысле брак с женой приводит к тупику, поскольку отчасти исключает братство. Жена уводит в свой мир. Отец же говорит: сочетался, сын мой, в одно со мной? Теперь сочетайся с братьями своими. У отца одно желание – видеть братьев вместе за одним столом в любви.

&

Как в Инязе знания о языке виртуальные, искусственные, по “active vocabulary”, так в фарисейских институтах знания о Боге – из книжек. Но как реальный англо-американский иной, чем представляют педагоги в вузах, так и язык Всевышнего иной, чем его преподносят в римских консисториях и византийских конторах.
Иностранный язык постигается в живом общении с носителем его. Так и язык Всевышнего постигается только в диалоге с самим Божеством, и никак иначе. И как вне живого диалога можно только выучить язык искусственный – уметь выражать свою мысль, но всегда при чувстве какой-то неполноценности, искусственности и недостаточности, – так и с Богом. Если нет диалога в Святом Духе, если не приведет Всевышний – заморочки виртуальные.