Иоганн Христиан Фридрих Гёльдерлин. «Гиперион» (роман). Стихотворения

(на этом Поэте я выросла. Поклон, Любимейшему! Ом.

Немецкий романтизм и русский, французский символизм — это мой воздух.)

*************************************************

Иоганн Христиан Фридрих Гёльдерлин – немецкий поэт – родился 20 марта 1770 года в Лауффене-ам-Неккаре, неподалёку от Хайльбронна (Германия) в семье консистория.

Иоганн рано осиротел: в 1772 умер его отец Генрих Фридрих Гёльдерлин, и с тех пор он рос под руководством благочестивой матери – Джоанны Кристианы Гок. С 1788 по 1793 обучался богословию в Тюбингене, но очевидно, что решение заняться этим комплексом дисциплин было по желанию матери, чему он пассивно подчинился. Обучение богословию требовала предшествующему обучению в семинарии, в которую он ходил сначала в Денкендорф (час ходьбы от Нюртингена), а затем уже в Маульбронне. В богословской семинарии вступил в так называемое «духовное училище» (Stift – Штифт), в котором имелись весьма строгие порядки и монастырская дисциплина. Однако были и существенные плюсы, вместо богословских занятий там часто преподавали классическую филологию и философию. По окончании семинарии Гёльдерлин должен был занять место пастора, однако это нисколько его не прельщало, он не желал священствовать. Гёльдерлин много учился в Тюбингене, проявляя инициативу и самостоятельность в учёбе, и уже скоро стал знатоком античных авторов.

Ещё студентом Тюбингенского университета Гёльдерлин начал писать стихи, в форме и содержании которых было заметно подражание Фридриху Клопштоку. В 1789 из-за неравнодушности к астрономии Гельдерлин написал стихотворение, воздающее хвалу Иоганну Кеплеру. В 1790 Гёльдерлин поселился в институтском общежитии, и его соседями по комнате в общежитии и однокурсниками были Гегель и Шеллинг. Во времена учёбы он был ровесником Гегеля, и пятью годами старше Шеллинга. Так как Гёльдерлин изучал философию, а в те времена наиболее популярны были Спиноза и Кант, дружба с также страстно увлекающимися философской наукой Гегелем, Шеллингом только крепла.

После окончания Тюбингенского университета группа друзей разошлась и они стали реже контактировать.

В 1790-х Гёльдерлин показал себя в литературе, написав гимны, выражающие стремление к свободе. Идеал свободы он видел в мифах Древней Греции. В 1794-1795 Гёльдерлин жил в Йене. В 1794 посещал лекции Иоганна Фихте в Йенском университете. Здесь, в центре романтического движения, он завязал личные отношения с представителями нового литературного направления; здесь же у Гёльдерлина обнаружились впервые зачатки ипохондрии.

В январе 1796 он стал домашним учителем у семьи Гонтар (Gontard) в городе Франкфурт-на-Майне, в семье местного коммерсанта. В данной семье он провёл следующие годы с небольшим отлучением в августе 1796, во время волнений войны (в эти времена генерал Бонапарт поставлен во главе французской армии и начался поход французских революционных войск в итальянские земли, а затем и в другие страны). Гёльдерлин сопровождал в Бад-Дрибург свою мать и учеников. С начала 1797 он вновь сошёлся с Гегелем, который вернулся во Франкфурт-на-Майне на ту же общественную позицию. Там он продолжил преподавание детям семьи Гонтар и влюбился в мать учеников – Сюзетт Гонтар. Она стала вдохновением для Гёльдерлина при написании романа «Гиперион, или Отшельник в Греции», опубликованного в 1797-1799.

В сентябре 1798 Гёльдерлин расстался с семейством Гонтар, бросил домашнее преподавание и стал переезжать с места на место. Нашёл временное прибежище у своего друга Синклера в Бад-Хомбург-фор-дер-Хёэ (также известный как Гомбург). Затем, по инициативе Синклера, отправился в Раштатт на время конгресса, но затем снова возвратился в Бад-Хомбург-фор-дер-Хёэ.

Летом 1800 года отправился к своей семье в Нюртинген, но переезды его не прекратились: позднее он поехал в Штутгарт, затем в Хауптвиль близ Констанца, а под конец 1801 во Францию, в Бордо. В последнем городе занялся снова домашним преподаванием в семействе немца-виноторговца. После переезда из дома Гонтаров, Гёльдерлин не прекращал тайно переписываться с Диотимой, вплоть до её смерти в 1802.

В 1802 вернулся на родину с явными симптомами психического расстройства. «Диотима» умерла, что, возможно, подорвало его психику окончательно. Тем не менее Гёльдерлин снова начал писать стихи, изучал творчество древнегреческого лирического поэта Пиндара и переводил и комментировал тексты афинского драматурга и трагика Софокла. Самое крупное из произведений Гёльдерлина – роман «Гиперион, или Отшельник в Греции» («Hyperion oder Der Eremit in Griechenland»), представляющий как бы исповедь поэта.

После написания «Гипериона, или Отшельника в Греции», остались ещё неоконченная трагедия «Смерть Эмпедокла» – лирическое стихотворение в драматической форме, служащее, как и «Гиперион», выражением личного настроения поэта; переводы из Софокла – «Антигона» и «Царь Эдип» – и ряд лирических стихотворений.

Лирика Гёльдерлина проникнута пантеистическим мировоззрением: христианские идеи просачиваются как бы случайно; в общем мировосприятие Гёльдерлина – мировосприятие пантеиста-эллина, благоговеющего перед величием божественной природы. В поисках новых форм Гёльдерлин переосмысливает на свой лад христианство, создав миф, в котором Иисус Христос – последний олимпийский бог. Миссией последнего бога Олимпа предназначалось осуществление социальной справедливости.

Стихотворения Гёльдерлина богаты идеями и чувствами, иногда возвышенными, иногда нежными и меланхолическими; язык чрезвычайно музыкален и блещет яркими образами, особенно в многочисленных описаниях природы.

Летом в 1804 Гёльдерин переезжает в Бад-Хомбург-фор-дер-Хёэ и занимает работу библиотекаря, благодаря содействию друга Синклера, который предложил ландграфу Гессен-Гомбурга его кандидатуру.

В скором времени его психическое состояние стало ухудшаться, и в 1805 его положили в клинику города Тюбинген. 11 сентября 1805 Гёльдерин был доставлен в клинику в Тюбингене под управлением доктора Иоганна Генриха Фердинанда фон Аутенрита, изобретателя маски для предотвращения криков у психически больных. Клиника была прикреплена к Тюбингенскому университету. Продолжительность нахождения в клинике – до 3 мая 1807 (351 день). Какие методы лечения использовали психиатры неизвестно.

С 1807 наступили трагические времена для Гёльдерлина, он начал жить в Тюбингене в семействе столяра Циммера. Он никого не узнавал и ничего не понимал, был замкнутым и учтивым. Иногда он называл себя Скарданелли или Буонаротти (видимо, связывая свою личность с Микеланджело Буонарроти).

С 1807 до самой смерти 7 июня 1843 года Фридрих Гёльдерлин жил на первом этаже «башни Гёльдерлина» (Hölderlinturm). Похоронен на городском кладбище Тюбинген (Германия).

Произведения

Критика

Источник: https://md-eksperiment.org/post/20190221-biografiya-fridriha-gyolderlina

**************************************************

Думаю, этот роман надо прочитать каждому. В жизни есть еще и место Тонкому…. (я публикую только то, с чем, с кем Дружу и кого Люблю. И кому остаюсь навсегда Благодарна! Н.Ш.)

Читать здесь: https://royallib.com/author/gyolderlin_fridrih.html — роман и стихи Гёльдерлина.

Аннотация

Самое крупное из произведений Гёльдерлина — роман «Гиперион», представляющий как бы исповедь поэта. Характерная черта романа — чисто романтическое стремление связать философию с поэзией так, что границы между ними совершенно сглаживаются: для Гёльдерлина только та научная система удовлетворительна, которая стоит в связи и гармонирует с идеалом прекрасного. В романе любопытна и другая сторона: болезненная мечтательность и чрезвычайно развитое чувство изящного создали в Гёльдерлине отвращение к современной действительности; он изображает в карикатуре свое время и своих соотечественников, а идеал свой ищет под дорогим ему небом Эллады.

Книга бесплатно: Гёльдерлин Иоганн Христиан Фридрих Гиперион

**************************************************

https://ru.citaty.net/avtory/iogann-khristian-fridrikh-giolderlin/

**************************************************

ЦИТАТЫ Ф. ГЁЛЬДЕРЛИНА

Что всегда превращало государство в ад на земле, так это попытки человека сделать его земным раем.

Забудь, что существует время, и не веди счет дням своей жизни!

Я не стремлюсь быть щедрым, как солнце, расточающее свои лучи; я не желаю метать бисер перед глупой толпою.

Человек — солнце, всевидящее, всепреображающее, если он любит; если же он не любит, он — темная хижина, в которой еле тлеет лампада.

Цветы сердца надо нежно лелеять. Корни их всюду, но цветут они только в погожие дни.

Мы жалеем мертвых, как будто они чувствуют смерть, а ведь мертвые покоятся в мире.

Голый рассудок никогда не подсказывает ничего рассудительного, а голый разум — ничего разумного.

Лучше быть пчелой, строящей свой дом в невинности, чем разделять власть с властителями мира и выть с ними по-волчьи, чем повелевать народами и марать руки в нечистом деле.

Когда человек мечтает — он бог, но когда рассуждает — он нищий.
https://www.inpearls.ru/

****************************************************
***************************************************

Фридрих Гельдерлин

Список публикаций

Гиперион, или отшельник в Греции

журнал Новая Юность 2013/6

**************************************************

https://wikilivres.ru/Гёльдерлин_в_переводах_Куприянова

 

 

An eine Rose

 

Ewig trägt im Mutterschoße,
Süße Königin der Flur!
Dich und mich die stille, große,
Allbelebende Natur;
Röschen! unser Schmuck veraltet,
Stürm’ entblättern dich und mich,
Doch der ewge Keim entfaltet
Bald zu neuer Blüte sich.

К РОЗЕ

 

Вечно плод в своем бутоне
Роза нежная несет.
Пусть краса и жизнь на склоне,
И настанет час невзгод,

Роза, мы увянем тоже,
Отцвести нам суждено,
Но взрастят, кто нас моложе
Жизни свежее зерно!

HYPERIONS SCHICKSALSLIED

 

Ihr wandelt droben im Licht
Auf weichem Boden, selige Genien!
Glanzende Götterlüfte
Rühren euch leicht,
Wie die Finger der Künstlerin
Heilige Saiten.

Schicksallos, wie der schlafende
Säugling, atmen die Himmlischen;
Keusch bewahrt
In bescheidener Knospe,
Blühet ewig
Ihnen der Geist,
Und die seligen Augen
Blicken in stiller
Ewiger Klarheit.

Doch uns ist gegeben,
Auf keiner Stätte zu ruhn,
Es schwinden, es fallen
Die leidenden Menschen
Blindlings von einer
Stunde zur andern,
Wie Wasser Voll Klippe
Zu Klippe geworfen,
Jahr lang ins Ungewisse hinab.

ПЕСНЬ СУДЬБЫ ГИПЕРИОНА

 

Витаете в горнем свету,
На мягком подножье, Благие!
Божественный дух
Вас облачает в блики –
Так трогают пальцы арфистки
Струны святые.

Безмятежно младенчески
Дыханье сна небесного;
Чисто покоясь
В застенчивых почках,
Вечно цветет
Ваша душа,
Блаженный взор
В тишь устремлен
К ясности вечной.

А нам суждено
Блуждать бесприютно,
Страждущий люд
Вечно в пути
От часа слепого
К слепому часу,
Словно вода
От утеса к утесу,
В вечных поисках бездны.

[DA ICH EIN KNABE WAR . . .]

 

Da ich ein Knabe war,
Rettet’ ein Gott mich oft
Vom Geschrei und der Rute der Menschen,
Da spielt ich sicher und gut
Mit den Blumen des Hains,
Und die Lüftchen des Himmels
Spielten mit mir.
Und wie du das Herz
Der Pflanzen erfreust,
Wenn sie entgegen dir
Die zarten Arme strecken,
So hast du mein Herz erfreut,
Vater Helios! und, wie Endymion,
War ich dein Liebling,
Heilige Luna!
O all ihr treuen
Freundlichen Götter!
Daß ihr wüßtet,
Wie euch meine Seele geliebt!
Zwar damals rief ich noch nicht
Euch mit Namen, auch ihr
Nanntet mich nie, wie die Menschen sich nennen,
Als kennten sie sich.
Doch kannt ich euch besser,
Als ich je die Menschen gekannt,
Ich verstand die Stille des Äthers,
Der Menschen Worte verstand ich nie.
Mich erzog der Wohllaut
Des säuselnden Hains
Und lieben lernt ich
Unter den Blumen.
Im Arme der Götter wuchs ich groß

КОГДА Я БЫЛ ДИТЯ…

 

Когда я был дитя,
Бог меня часто спасал
От суда и крика людского,
Я безмятежно играл
С цветами зеленых рощ,
И ветерки небес
Играли со мной.

Как же, сердце, ты
Радовалось траве,
Как та навстречу тебе
Тянула руки свои.

Так же радовал сердце ты,
Отец Гелиос! И, словно Эндимион,
Твоим я был милым,
Луна святая!

О, вы, мне верные
Благие боги!
Вы бы знали,
Как душа моя вас любила!

Пусть еще тогда я не звал
По именам вас, и вы
Так меня не звали, как люди
Именуют друг друга.

Но знал я вас лучше,
Чем когда-либо знал людей,
Я внимал тишине эфира,
Слов людских я не понимал.

Я взращен глаголом
Благозвучных рощ,
Я любить учился
Среди цветов.

На ладони богов я рос.

DIE VÖLKER SCHWIEGEN, SCHLUMMERTEN…

 

Die Völker schwiegen, schlummerten, da sahe
Das Schicksal, daß sie nicht entschliefen, und es kam
Der unerbittliche, der furchtbare
Sohn der Natur, der alte Geist der Unruh.
Der regte sich, wie Feuer, das im Herzen
Der Erde gärt, das wie den reifen Obstbaum
Die alten Städte schüttelt, das die Berge
Zerreißt, und die Eichen hinabschlingt und die Felsen.

Und Heere tobten, wie die kochende See.
Und wie ein Meergott, herrscht’ und waltete
Manch großer Geist im kochenden Getümmel.
Manch feurig Blut zerrann im Todesfeld
Und jeder Wunsch und jede Menschenkraft
Vertobt auf Einer da, auf ungeheurer Walstatt,
Wo von dem blauen Rheine bis zur Tyber
Die unaufhaltsame, die jahrelange Schlacht
In wilder Ordnung sich umherbewegte.
Es spielt’ ein kühnes Spiel in dieser Zeit
Mit allen Sterblichen das mächtge Schicksal.

Und blinken goldne Früchte wieder dir,
Wie heitre holde Sterne, durch die kühle Nacht
Der Pomeranzenwälder in Italien.

Народы, смолкнув, безмятежно спали…

 

Народы, смолкнув, безмятежно спали,
Но рок смутил их сон, и вот пришел
И ужасающий и непреклонный
Природы сын, тревоги древний дух.
Он вспыхнул, как огонь, что в самом сердце
Земли пылал, он, как с деревьев зрелые плоды,
Седые отрясает города и горы в трепет
Приводит, круша дубы и низвергая скалы.

И полчища нахлынули, как море,
Великий дух в свирепом урагане,
Как бог морской, вселенной верховодил,
И кровь огнем текла на поле смерти,
Любую человеческую силу
Ломил злой гений в грозном поединке.
От голубого Рейна и до Тибра
Годами длилась яростная битва,
Чтоб стать предтечей дикого порядка,
Со всеми смертными отважную игру
Здесь выиграла дерзая судьба.

Вновь золотые вспыхнули плоды
Как звезды горние сквозь стужу ночи,
Над померанцами италийских рощ…

ЭПИГРАММЫ

 

GUTER RAT

 

Hast du Verstand und ein Herz, so zeige nur eines von beiden,
Beides verdammen sie dir, zeigest du beides zugleich.

ДОБРЫЙ СОВЕТ

 

Сердце имея и ум, проявляй либо то, либо это,
Вместе выкажешь их, вместе тебя проклянут.

DIE BESCHREIBENDE POESIE

 

Wißt! Apoll ist der Gott der Zeitungsschreiber geworden
Und sein Mann ist, wer ihm treulich das Factum erzählt.

ОПИСАТЕЛЬНАЯ ПОЭЗИЯ

 

Богом газетных писак Аполлон почитается ныне,
Ныне избранник его фактов надежный слуга.

FALSCHE POPULARITÄT

 

O der Menschenkenner! er stellt sich kindisch mit Kindern
Aber der Baum und das Kind suchet, was über ihm ist.

ФАЛЬШИВАЯ ПОПУЛЯРНОСТЬ

 

О знаток человека! Перед детьми он ребячлив;
Дерево же и дитя высшего ищут вокруг.

ПРОΣ ЕАYТОN

 

Lern im Leben die Kunst, im Kunswerk lerne das Leben,
Siehst du das eine recht, siehst du das andere auch.

К ЧИТАТЕЛЮ

 

В жизни искусство ищи, и в искусстве явление жизни,
Верно увидишь одно, верно второе поймешь.

SOPHOKLES

 

Viele versuchen umsonst das freudigste freudig zu sagen,
Hier spricht endlich es mir, hier in der Trauer sich aus.

СОФОКЛ

 

Тщетно иные пытались радостно выразить радость,
Слышу ее наконец высказанной через печаль.

DER ZÜRNENDE DICHTER

 

Fürchtet den Dichter nicht, wenn er edel zürnet, sein Buchstab
Tötet, aber es macht Geiser lebendig der Geist.

СЕРДИТЫЙ ПОЭТ

 

Злости поэта не бойтесь, пусть буквой она убивает,
Духом же ясным своим мысль оживляет в сердцах.

WURZEL ALLES ÜBELS

 

Einig zu sein, ist göttlich und gut; woher ist die Sucht denn
Unter den Menschen, dass nur Einer und Eines nur sei?

КОРЕНЬ ВСЕХ ЗОЛ

 

Благо едиными быть и божественно; только откуда
Эта страсть к Одному, вера только в Одно?

ADVOCATUS DIABOLI

 

Tief im Herzen haß ich den Troß der Despoten und Pfaffen
Aber noch mehr das Genie, macht es gemein sich damit.

АДВОКАТ ДЬЯВОЛА

 

Проклято будет навек единенье святош и тиранов,
Гений будь проклят вдвойне, ищущий славы у них!

DIE EICHBÄUME

 

Aus den Gärten komm ich zu euch, ihr Söhne des Berges!
Aus den Gärten, da lebt die Natur geduldig und häuslich,
Pflegend und wieder gepflegt mit dem fleißigen Menschen
zusammen.
Aber ihr, ihr Herrlichen! steht, wie ein Volk von Titanen
In der zahmeren Welt und gehört nur euch und dem Himmel,
Der euch nährt’ und erzog, und der Erde, die euch geboren.
Keiner von euch ist noch in die Schule der Menschen gegangen,
Und ihr drängt euch fröhlich und frei, aus der kräftigen Wurzel,
Untereinander herauf und ergreift, wie der Adler die Beute,
Mit gewaltigem Arme den Raum, und gegen die Wolken
Ist euch heiter und groß die sonnige Krone gerichtet.
Eine Welt ist jeder von euch, wie die Sterne des Himmels
Lebt ihr, jeder ein Gott, in freiem Bunde zusammen.
Könnt ich die Knechtschaft nur erdulden, ich neidete nimmer
Diesen Wald und schmiegte mich gern ans gesellige Leben.
Fesselte nur nicht mehr ans gesellige Leben das Herz mich,
Das von Liebe nicht läßt, wie gern würd ich unter euch wohnen!

ДУБЫ

 

Из садов я пришел к вам, о дети нагорий!
Из садов, где природа ютится ручная,
В неге и негу даря, совокупно с прилежным народом.
Но вы, великие, стоите, как племя титанов,
В этом мире покорном, себе лишь да небу подвластны,
Что поит вас и холит, да земле, что вас породила.
Никто из вас не изведал школу людскую,
Вы стремитесь легко и свободно из крепкого корня,
Не стесняя друг друга, держа, словно жертву орел,
Мощной хваткой пространство, и облака задевает
Ваша задорная, мощная, солнцеподобная крона.
Каждый из вас это мир, как небесные звезды,
Вы живете, как боги, и вместе вы вольное братство.
Если б мог я вынести рабство, не питал бы я зависть
К вашему лесу и свыкся бы с жизнью всеобщей.
Если б к жизни всеобщей не был прикован я сердцем,
Если б не узы любви, я бы с вами навеки остался.

HEIDELBERG

 

Lange lieb’ ich dich schon, möchte dich, mir zur Lust,
Mutter nennen, und dir schenken ein kunstlos Lied,
Du, der Vaterlandsstädte
Ländlichschönste, so viel ich sah.

Wie der Vogel des Walds über die Gipfel fliegt,
Schwingt sich über den Strom, wo er vorbei dir glänzt,
Leicht und kräftig die Brücke,
Die von Wagen und Menschen tönt.

Wie von Göttern gesandt, fesselt’ ein Zauber einst
Auf die Brücke mich an, da ich vorüber ging,
Und herein in die Berge
Mir die reizende Ferne schien,

Und der Jüngling, der Strom, fort in die Ebne zog,
Traurigfroh, wie das Herz, wenn es, sich selbst zu schön,
Liebend unterzugehen,
In die Fluten der Zeit sich wirft.

Quellen hattest du ihm, hattest dem Flüchtigen
Kühle Schatten geschenkt, und die Gestade sahn
All’ ihm nach, und es bebte
Aus den Wellen ihr lieblich Bild.

Aber schwer in das Tal hing die gigantische,
Schicksalskundige Burg nieder bis auf den Grund,
Von den Wettern zerrissen;
Doch die ewige Sonne goß

Ihr verjüngendes Licht über das alternde
Riesenbild, und umher grünte lebendiger
Efeu; freundliche Wälder
Rauschten über die Burg herab.

Sträuche blühten herab, bis wo im heitern Tal,
An den Hügel gelehnt, oder dem Ufer hold,
Deine fröhlichen Gassen
Unter duftenden Gärten ruhn.

ГЕЙДЕЛЬБЕРГ

 

Ты мне издавна мил, я бы хотел всегда
Сыном зваться твоим, песню тебе сложить
О, возлюбленный город,
Самый лучший в моей стране.

Словно птица лесов, вровень с вершинами
Над рекою твоей, струями блещущей,
Мост надежный протянут
И легко под шагом звенит.

Дух, посланец богов, часто здесь на мосту
Нисходил на меня, чарами сковывал,
Мне сияли и склоны,
И вершины окрестных гор.

В даль раздольных долин юный бежал поток,
Грустно-радостный, как сердце любящее,
Когда манит его разлука
Броситься в струи времен.

Ты струишь родники, тени даришь ему,
Смотрят вослед беглецу горы суровые,
Им возвращает поток
Отражений дрожащих цепь.

Как опасно навис там над долиною
Всей громадой своей замок, судьбы оплот,
Ветхий от непогоды!
Тихо вечное солнце льет

На дряхлеющий кров свой молодящий свет,
Всюду стены увил зеленью свежей плющ,
И леса дружелюбно
Вкруг руины шумят листвой.

Весь в цветущих кустах склон до подножия,
И к холмам прислоняясь, или к к берегу
Все твои переулки
Дышат цветом садов твоих.

IM WALDE

 

Aber in Hütten wohnet der Mensch, und hüllet
sich ein ins verschämte Gewand, denn inniger
ist achtsamer auch und daß er bewahre den Geist,
wie die Priesterin die himmlische Flamme,
dies ist sein Verstand.
Und darum ist die Willkür ihm und höhere Macht
zu fehlen und zu vollbringen dem Götterähnlichen,
der Güter gefährlichstes, die Sprache dem Menschen
gegeben, damit er schaffend, zerstörend, und
untergehend, und wiederkehrend zur ewiglebenden,
zur Meisterin und Mutter, damit er zeuge, was
er sei geerbet zu haben, gelernt von ihr, ihr
Göttlichstes, die allerhaltende Liebe.

В ЛЕСУ

 

Обитает в хижинах человек, и тело свое
прикрывает стыдливой одеждой, в себе же
он еще сокровенней, и он свой дух сохраняет,
словно жрица небесное пламя,
вот его разумный обычай.
И потому для свободы и власти высокой,
чего не хватало для полноты богоподобному,
опаснейшее из благ, речь дана человеку,
дабы он, творя, разрушая и падая, к вечной
жизни вновь возвращался, к мастерице и матери,
дабы наследство ее приумножал, у нее бы учился,
у божественной, вседержащей любви.

ABBITTE

 

Heilig Wesen! gestört hab ich die goldene
Götterruhe dir oft, und der geheimeren,
Tiefern Schmerzen des Lebens
Hast du manche gelernt von mir.

O vergiß es, vergib! gleich dem Gewölke dort
Vor dem friedlichen Mond, geh ich dahin, und du
Ruhst und glänzest in deiner
Schöne wieder, du süßes Licht!

МОЛЬБА

 

Жизнь святая! Посмел я нарушить божественный
Твой блаженный покой, самые тайные
Скорби судьбы задели
И тебя по моей вине.

О забудь же, прости! Облаком я пройду
С мирного лика луны навсегда, а ты
Вновь прекрасно сияя,
Безмятежной останься, свет!

DIOTIMA

 

Du schweigst und duldest, und sie verstehen dich nicht,
Du heilig Leben! welkest hinweg und schweigst,
Denn ach, vergebens bei Barbaren
Suchst du die Deinen im Sonnenlichte,

Die zärtlichgroßen Seelen, die nimmer sind!
Doch eilt die Zeit. Noch siehet mein sterblich Lied
Den Tag, der, Diotima! nächst den
Göttern mit Helden dich nennt, und dir gleicht.

ДИОТИМА

 

Молчишь и терпишь ты, никем не понятая,
Святая жизнь! Ты, увядая, молчишь,
Увы, средь варваров напрасно
Ты ищешь близких при свете солнца,

Нежномудрых душ ищешь, коих нет нигде!
Но близок час! Узрит еще песнь моя
….Тот день, когда тебя причислят
……К богам и гениям, тебя, Диотима!

EHMALS UND JETZT

 

In Jüngern Tagen war ich des Morgens froh,
Des Abends weint ich; jetzt, da ich älter bin,
Beginn ich zweifelnd meinen Tag, doch
Heilig und heiter ist mir sein Ende.

ПРЕЖДЕ И ТЕПЕРЬ

 

В юные дни всегда я ликовал с утра,
Вечером слезы лил; а как я старше стал,
Встречаю новый день сомненьем,
Блажен и весел на его закате.

DIE KÜRZE

 

„Warum bist du so kurz? liebst du, wie vormals, denn
Nun nicht mehr den Gesang? fandst du, als Jüngling, doch,
In den Tagen der Hoffnung,
Wenn du sangest, das Ende nie!»

Wie mein Glück, ist mein Lied. — Willst du im Abendrot
Froh dich baden? hinweg ist’s! und die Erd ist kalt,
Und der Vogel der Nacht schwirrt
Unbequem vor das Auge dir.

КРАТКОСТЬ

 

«Что же краток ты стал? уж, как прежде, свой
Ты не любишь напев? вспомни, юношей ты
Если пел в дни надежды,
Без конца была песнь твоя!»

Песнь и счастье — одно. Хочешь в вечерней мгле
След восторга найти? Тщетно! Земля сыра,
И взлет птицы полночной
Лишь досада твоим глазам.

и т.д.

Источник: https://wikilivres.ru/Гёльдерлин_в_переводах_Куприянова

Один комментарий

  1. Соскучилась я по классическому немецкому языку.))
    Поклон!

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *