140 лет со Дня рождения Александра Блока. Подборка цитат Александра Блока. Воспоминания о Блоке. «Стихи о Прекрасной Даме». Поклон! Ом

БИОГРАФИЯ

Александр Блок написал свои первые стихи еще до гимназии. В 14 лет он издавал рукописный журнал «Вестник», в 17 — ставил пьесы на сцене домашнего театра и играл в них, в 22 — опубликовал свои стихотворения в альманахе Валерия Брюсова «Северные цветы». Создатель поэтичного и таинственного образа Прекрасной Дамы, автор критических статей, Блок стал одним из самых известных поэтов Серебряного века.

Юный издатель и драматург
Александр Блок родился 28 ноября 1880 года в Санкт-Петербурге. Его отец, Александр Блок — старший, — был дворянином и приват-доцентом кафедры государственного права Варшавского университета, а мать Александра — дочерью ректора Санкт-Петербургского университета Андрея Бекетова. После рождения сына родители Блока расстались. В 1883–1884 годах Александр Блок жил за границей, в Италии — с матерью, тетей и бабушкой. Официально брак родителей Блока был расторгнут Синодом в 1889 году. Тогда же мать повторно вышла замуж — за офицера гвардии Франца Кублицкого-Пиоттуха.

В 1891 году Александра Блока отдали сразу во второй класс Введенской гимназии. К тому времени мальчик уже пробовал сочинять — и прозу, и стихи. В 1894 году Блок начал выпускать журнал «Вестник», и в его литературной игре участвовала вся семья. В редакцию входили два кузена, троюродный брат и мать. Бабушка Елизавета Бекетова писала рассказы, дедушка Андрей Бекетов иллюстрировал материалы. Всего вышло 37 номеров «Вестника». Помимо стихов и статей, Александр Блок сочинил для него роман в стиле Майн Рида: он выходил в первых восьми номерах журнала.

В 1897 году Блок отправился с матерью в Германию, в курортный город Бад-Наугейм. Здесь он впервые по-настоящему влюбился — в жену статского советника Ксению Садовскую. Блоку на тот момент было 17 лет, его возлюбленной — 37. Поэт посвятил Садовской стихотворение «Ночь на землю сошла. Мы с тобою одни», которое стало первым автобиографическим произведением в его лирике.

Их встречи были редкими: мать Блока была категорически против общения сына со взрослой замужней дамой. Однако страсть юного поэта не оставила и в Петербурге, где он несколько раз встречался со своей дамой сердца.

В 1898 году Александр Блок окончил гимназию, а в августе того же года поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Однако юриспруденция молодого поэта не привлекала. Он увлекся театром. Почти каждые каникулы Блок проводил в имении деда — Шахматово. В соседней усадьбе Боблово летом 1899 года он ставил спектакли — «Бориса Годунова», «Гамлета», «Каменного гостя». И сам же в них играл.

Стихи о прекрасной даме

Спустя три года Блок перевелся на историко-филологический факультет. Он начал знакомиться с петербургской литературной элитой. В 1902 году он подружился с Зинаидой Гиппиус и Дмитрием Мережковским. Валерий Брюсов поместил стихи Александра Блока в альманахе «Северные цветы».

В 1903 году Блок женился на Любови Менделеевой — Прекрасной Даме блоковской любовной лирики. Они были знакомы на тот момент восемь лет, около пяти лет Блок был влюблен. Вскоре в «Северных цветах» вышел цикл «Стихи о Прекрасной Даме» — название для него предложил Брюсов.

В 1904 году в Москве Блок познакомился с Андреем Белым (Борисом Бугаевым), который стал его «заклятым другом»: Белый был влюблен в Любовь Менделееву. Блок боготворил и превозносил жену, гордился их духовным родством. Однако это не мешало ему регулярно заводить романы — с актрисой Натальей Волоховой, оперной певицей Любовью Андреевой-Дельмас. С Андреем Белым поэт то ссорился, то вновь мирился. Они критиковали друг друга, взаимно восхищались творчеством и вызывали друг друга на дуэль.

В 1905 году Россию потрясла первая революция. Она отразилась и в творчестве Александра Блока. В его лирике появились новые мотивы — вьюги, метели, стихии. В 1907 году поэт закончил цикл «Снежная маска», драмы «Незнакомка» и «Балаганчик». Блока публиковали в изданиях символистов — «Вопросы жизни», «Весы», «Перевал». В журнале «Золотое руно» в 1907 году поэт начал вести критический отдел. Спустя год вышел третий блоковский сборник — «Земля в стихах».

Общество ревнителей художественного слова

В 1909 году у Александра Блока умер отец и приемный сын — Любовь Менделеева родила его от актера Давидовского. Чтобы восстановиться после потрясений, поэт с женой уехали в путешествие по Италии и Германии. По впечатлениям из поездки Александр Блок написал цикл «Итальянские стихи».

После публикации цикла Блока приняли в «Академию стиха», она же — «Общество ревнителей художественного слова». Его организовал при журнале «Аполлон» Вячеслав Иванов, также туда входили Иннокентий Анненский, Валерий Брюсов.

В 1911 году Блок снова отправился в путешествие за границу — на этот раз Франция, Бельгия и Нидерланды. Во Франции поэту не понравилось.

«Неотъемлемое качество французов (а бретонцев, кажется, по преимуществу) — невылазная грязь, прежде всего — физическая, а потом и душевная. Первую грязь лучше не описывать; говоря кратко, человек сколько-нибудь брезгливый не согласится поселиться во Франции».
Александр Блок
В этом же году вышел его очередной стихотворный сборник — «Ночные часы». Спустя год Александр Блок дописал пьесу «Роза и Крест» и составил из пяти своих сборников трехтомное собрание стихотворений. Еще при жизни поэта его переиздали дважды. Блок писал литературные и критические статьи, выступал с докладами, читал лекции.

В конце 1912 года Александр Блок взялся переписывать «Розу и Крест». Он закончил ее в январе 1913 года, в апреле читал в Обществе поэтов и лично Станиславскому. В августе драму напечатали в альманахе «Сирин». Однако поставили пьесу нескоро — лишь через несколько лет во МХАТе.

В декабре 1913 года Блок лично познакомился с Анной Ахматовой — она пришла к нему с визитом, принеся с собой блоковский трехтомник. Первые два тома поэт подписал «Ахматовой — Блок», в третий вписал заранее подготовленный мадригал, который позже вошел во все сборники его стихотворений — «Красота страшна — Вам скажут».

В 1916 году Блока призвали на службу, табельщиком в инженерную часть Всероссийского союза. Войска базировались в Белоруссии.

«Я озверел, полдня с лошадью по лесам, полям и болотам разъезжаю, почти неумытый; потом — выпиваем самовары чаю, ругаем начальство, дремлем или засыпаем, строчим в конторе, иногда на завалинке сидим и смотрим на свиней и гусей».
Александр Блок, из письма матери от 4 сентября 1916 года
«Искусство и революция»

Отношение к революции у Блока с течением времени менялось. Сначала он принял ее с восторгом, от эмиграции отказался. Блока взяли работать в «Чрезвычайную следственную комиссию для расследования противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих и прочих высших должностных лиц как гражданских, так и военных и морских ведомств» — на должность редактора. В начале 1918 года поэт написал поэму «Двенадцать» и «Скифы». Его статьи вышли отдельным сборником — «Искусство и революция». Блок делал доклады в Вольной философской ассоциации, готовил к переизданию свою трилогию, был членом Театрально-литературной комиссии и редколлегии издательства «Всемирная литература».

В феврале 1919 года Блока арестовали по обвинению в связи с левыми эсерами. Однако через два дня отпустили — стараниями Анатолия Луначарского. В августе того же года вышел новый сборник стихов — «Ямбы», а Блока назначили членом коллегии Литературного отдела Наркомпроса. Он много работал, сильно уставал. В одном из писем поэт писал: «Почти год как я не принадлежу себе, я разучился писать стихи и думать о стихах…» Здоровье Блока ухудшалось. Однако он продолжал писать и выступать, в 1920 году подготовил сборник лирики «Седое утро». 5 февраля 1921 года появилось стихотворение «Пушкинскому дому», а 11 февраля в Доме литераторов на вечере, посвященном Пушкину, Блок произнес знаменитую речь «О назначении поэта».

Весной 1921 года Александр Блок просил визу для лечения за границей, но ему отказали. Дальше разыгрывалась драма с огромным количеством действующих лиц, в центре которой оказался смертельно больной поэт. 29 мая Максим Горький написал Луначарскому письмо о необходимости выпустить Блока в Финляндию на лечение. 18 июня Блок уничтожил часть архивов, 3 июля — несколько записных книжек. Луначарский и Каменев выхлопотали разрешение на выезд 23 июля. Но состояние Блока ухудшилось, и 29 июля Горький вновь написал прошение — чтобы жене Блока позволили сопровождать его. 1 августа документы были подписаны, но Горький узнал об этом только спустя пять дней. Было поздно: утром 7 августа Александр Блок умер в своей квартире в Петрограде. Поэта похоронили на Смоленском кладбище. [Источник Культура.РФ: https://www.culture.ru/persons/8190/aleksandr-blok ]

**************************************************

«Стихи о прекрасной даме» – второй стихотворный цикл Александра Блока. Цикл написан под влиянием сильного чувства, которое молодой поэт испытывал к своей будущей супруге Любови Менделеевой, а также под влиянием учения философа В. Соловьева о Вечной Женственности. Это нетленное божественное начало, которое символизирует Прекрасная Дама, способно примирить «земное» и «небесное», мирское и божественное, принести обновление душе поэта. Героиня цикла – непостижимый, мистический образ – «Дева», «Святая», «Непостижимая», а иногда реальная женщина, стройная, высокая, надменная и суровая. Любовь к ней лирического героя трансформируется в поэзию символов, полутонов и намеков.

[Источник Культура.РФ: https://www.culture.ru/books/60/stikhi-o-prekrasnoi-dame ]

Vasilevskiy Lev. Aleksandr Blok. Stihi o Prekrasnoy Dame — BooksCafe.Net.rtf

**************************************************

Подготовил: Дмитрий Сироткин

Представляю вам подборку цитат поэта Александра Блока (1880—1921).

Это один из немногих немолодых русских поэтов, с воодушевлением принявших Октябрьскую революцию.

Цитаты сведены по темам: жизнь, человек, Россия, поэты, любовь, искусство, женщины, общество, мечта, смысл жизни, политика, чтение, поэзия, о себе, цель, совесть и правда, пьянство, ум, чудесное, слова.

О жизни

Всё в мире — кружащийся танец И встречи трепещущих рук.

Сотри случайные черты — И ты увидишь: мир прекрасен.

Ночь, улица, фонарь, аптека, Бессмысленный и тусклый свет. Живи ещё хоть четверть века — Всё будет так. Исхода нет.

О, я хочу безумно жить: Все сущее увековечить, Безличное — вочеловечить, Несбывшееся — воплотить!

Бояться надо не смерти, а пустой жизни.

Жизнь — без начала и конца. Нас всех подстерегает случай.

В большинстве случаев люди живут настоящим, т. е. ничем не живут, а так — существуют. Жить можно только будущим.

И вечный бой! Покой нам только снится…

Благословляю всё, что было, Я лучшей доли не искал. О, сердце, сколько ты любило! О, разум, сколько ты пылал! Пускай и счастие и муки Свой горький положили след, Но в страстной буре, в долгой скуке — Я не утратил прежний свет.

Трудное надо преодолеть. А за ним будет ясный день.

Ты твердо знаешь: в книгах — сказки, а в жизни — только проза есть.

Всегда хочу смотреть в глаза людские, И пить вино, и женщин целовать, И яростью желаний полнить вечер, Когда жара мешает днем мечтать И песни петь! И слушать в мире ветер!

И всем казалось, что радость будет, Что в тихой заводи все корабли, Что на чужбине усталые люди Светлую жизнь себе обрели. И голос был сладок, и луч был тонок, И только высоко, у Царских Врат, Причастный Тайнам, — плакал ребенок О том, что никто не придет назад.

Я, не спеша, собрал бесстрастно Воспоминанья и дела; И стало беспощадно ясно: Жизнь прошумела и ушла.

Кстати, цитаты про жизнь

О человеке

В каждом человеке есть несколько людей, и все они воюют друг с другом, и не всегда достойнейший побеждает. Но часто жизнь сама решает то, что казалось самым нерешаемым.

Тот, кто осознает, что боль, страдания и беспокойство — часть жизни, становится настоящим человеком.

Есть люди, с которыми нужно и можно говорить только о простом и «логическом», — это те, с которыми не ощущается связи мистической. С другими — с которыми все непрестанно чуется сродство на какой бы ни было почве — надо говорить о сложном и «глубинном». Тут-то выяснятся истины мира — через общение глубин.

А пока — в неизвестном живем И не ведаем сил мы своих И, как дети, играя с огнем, Обжигаем себя и других…

Душа настоящего человека есть самый сложный, самый нежный и самый певучий музыкальный инструмент.

Ты и сам иногда не поймёшь, Отчего так бывает порой, Что собою ты к людям придёшь, А уйдёшь от людей — не собой.

Людей постоянно тянет к «новенькому». И неважно, что это самое «новенькое» может быть стократ хуже такого привычного, уютного, милого сердцу «старенького»! Мы все равно уходим туда, где яркими огнями светится неизведанное.

Легкомысленный человек, не знающий истины, изъясняется абстрактно, высокомерно и неточно.

Кстати, цитаты о человеке

О России

Россия — Сфинкс. Ликуя и скорбя, И обливаясь черной кровью, Она глядит, глядит, глядит в тебя, И с ненавистью, и с любовью!..

Какие ж сны тебе, Россия, какие бури суждены?

Мы — дети страшных лет России — забыть не в силах ничего.

Да, и такой, моя Россия, Ты всех краёв дороже мне.

Несчастна та страна, которая нуждается в героях.

Чем больше чувствуешь связь с родиной, тем реальнее и охотнее представляешь ее себе как живой организм.

В сердцах людей последних поколений залегло неотступное чувство катастрофы. Мы переживаем страшный кризис. Мы ещё не знаем в точности, каких нам ждать событий, но в сердце нашем уже отклонилась стрелка сейсмографа.

Несчастны мы все, что наша родная земля приготовила нам такую почву – для злобы и ссоры друг с другом. Все живём за китайскими стенами, полупрезирая друг друга, а единственный общий враг наш – российская государственность, церковность, кабаки, казна и чиновники – не показывают своего лица, а натравляют нас друг на друга.

О поэтах

Я — сочинитель, Человек, называющий все по имени, Отнимающий аромат у живого цветка.

Что такое поэт? Человек, который пишет стихами? Нет, конечно. Он называется поэтом не потому, что он пишет стихами; но он пишет стихами, то есть приводит в гармонию слова и звуки, потому что он — сын гармонии, поэт.

Поэт — величина неизменная. Могут устареть его язык, его приемы; но сущность его дела не устареет.

Не слушайте нашего смеха, слушайте ту боль, которая за ним.

Пускай зовут: Забудь, поэт! Вернись в красивые уюты! Нет! Лучше сгинуть в стуже лютой! Уюта — нет. Покоя — нет.

Писатели учатся лишь тогда, когда они одновременно учат: они лучше всего овладевают знаниями, когда одновременно сообщают их другим.

Покой и волю тоже отнимают. Не внешний покой, а творческий. Не ребяческую волю, не свободу либеральничать, а творческую волю — тайную свободу. И поэт умирает, потому что дышать ему уже нечем: жизнь для него потеряла смысл.

О любви

Только влюбленный имеет право на звание человека.

Когда мы любим безотчетно, Черты нам милого лица, Все недостатки мимолетны, Его красотам нет конца.

Да, так любить, как любит наша кровь, Никто из вас давно не любит! Забыли вы, что в мире есть любовь, Которая и жжет, и губит!

Я не люблю пустого словаря Любовных слов и жалких выражений: «Ты мой», «Твоя», «Люблю», «Навеки твой». Я рабства не люблю.

Мне страшно с Тобой встречаться. Страшнее Тебя не встречать.

Ненависть — чувство благородное. Потому что она вырастает из пепла сгоревшей любви.

Осталось только пепла груду Потухшим взглядом наблюдать.

Кстати, цитаты про любовь

Об искусстве

Прямая обязанность художника — показывать, а не доказывать.

Когда уничтожена человечность, нет больше искусства. Соединять красивые слова — это не искусство.

Чем хуже жить – тем лучше можно творить, а жизнь и профессия несовместимы.

Искусство должно спешить туда, где скрыт какой-нибудь порок.

У эпох без больших целей нет и большого искусства.

Актеры, правьте ремесло, Чтобы от истины ходячей Всем стало больно и светло!

Творчество больших художников есть всегда прекрасный сад и с цветами и с репейником, а не красивый парк с утрамбованными дорожками.

Безошибочный признак того, что что-то не является искусством или кто-то не понимает искусства, — это скука. Искусство должно быть средством воспитания, но цель его — удовольствие.

Кстати, цитаты о творчестве

О женщинах

И медленно, пройдя меж пьяными, Всегда без спутников, одна, Дыша духами и туманами, Она садится у окна.

Ваш взгляд — его мне подстеречь… Но уклоняете вы взгляды… Да! Взглядом — вы боитесь сжечь Меж нами вставшие преграды!

О доблестях, о подвигах, о славе Я забывал на горестной земле, Когда твое лицо в простой оправе Перед мной сияло на столе. Но час настал, и ты ушла из дому. Я бросил в ночь заветное кольцо. Ты отдала свою судьбу другому, И я забыл прекрасное лицо.

Кстати, цитаты о женщинах

Об обществе

Одно только делает человека человеком: знание о социальном неравенстве.

Бездельники и взбалмошные головы вредны для народного благосостояния.

Ненавидеть интернационализм — не знать и не чуять силы национальной.

Не зря именно слово «труд» гордо реет на флаге советском. Ведь именно труд дарит жизнь, облагораживает людей, делает их дисциплинированными и душевными.

О мечте

Невозможное было возможно. Но возможное — было мечтой.

Мои мечты — священные чертоги, Моя любовь — немеющая тень.

Что же делать, если обманула Та мечта, как всякая мечта, И что жизнь безжалостно стегнула Грубою веревкою кнута?

Гибель не страшна герою, пока безумствует мечта!

Кстати, цитаты про мечты

О смысле жизни

Тот, кто поймет, что смысл человеческой жизни заключается в беспокойстве и тревоге, уже перестанет быть обывателем.

Жить стоит только так, чтобы предъявлять безмерные требования к жизни: все или ничего; ждать нежданного; пусть сейчас этого нет и долго не будет. Но жизнь отдаст нам это, ибо она — прекрасна.

Жизнь всегда даёт человеку ровно то что он хочет. А если сбывается не то, то значит и не очень хотелось. А хотелось ровно то что получилось.

Кстати, цитаты про смысл жизни

О политике

Так же как политика является акцией против несовершенства планеты, ибо только потому, что ничто на Земле не удовлетворяет, приходится заниматься политикой, так и литература является акцией против несовершенства человека.

Фраза, обращённая к политикам: «Руки прочь от литературы!» — смешна, но фраза, обращенная к литературе: «Руки прочь от политики!» — немыслима.

Народ, использующий поэтов, — некоторых из них, — как свои рупоры, требует, чтобы ему служили, но не требует, чтобы ему прислуживали.

О чтении

Лучшая пора жизни – ночью перед сном, когда всё тихо, – читать в постели – тогда иногда чувствуешь, что можно бы стать порядочным человеком.

Книга — великая вещь, пока человек умеет ею пользоваться.

Читать надо не слишком много и, главное, творчески. Ко всякому автору надо относиться внимательно, — и тогда можно выудить жемчужину из моря его слов.

О поэзии

Мира восторг беспредельный Сердцу певучему дан.

Всякое стихотворение — это покрывало, растянутое на остриях нескольких слов. Эти слова светятся, как звёзды, из-за них и существует стихотворение.

Заглушить рокотание моря Соловьиная песнь не вольна!

О себе

Сегодня я гений!

Если вы любите мои стихи, преодолейте их яд, прочтите в них о будущем.

Я могу писать лишь для людей, которые меня интересуют; в этом смысле произведения то же, что письма.

О цели

Лучше всего ставить перед собой самые сложные цели. Даже если только половину пути пройдешь — это все равно больше, чем дорога к целям маленьким.

Только о великом стоит думать, только большие задания должен ставить себе писатель: ставить смело, не смущаясь своими личными малыми силами.

Кстати, цитаты про цель

О совести и правде

Человеческая совесть побуждает человека искать лучшего и помогает ему порой отказываться от старого, уютного, милого, но умирающего и разлагающегося, — в пользу нового, сначала неуютного и немилого, но обещающего новую жизнь.

Только правда, как бы она ни была тяжела, — легка.

О пьянстве

Ты право, пьяное чудовище! Я знаю: истина в вине.

И пьяницы с глазами кроликов «In vino veritas!» кричат.

Об уме

Сила страсти — ничто пред холодом ума!..

Победа разума может быть только победой разумных.

О чудесном

Сознание того, что чудесное было рядом с нами, приходит слишком поздно.

Я никогда не мечтал о чуде — И вы успокойтесь — и забудьте про него.

О словах

Слова имеют свою собственную душу.

Самым важным из всех слов мне представляется последнее слово.

Кстати, цитаты о речи и слове

О разном

Для вас века — для нас единый час.

Живут не для того, чтобы испытывать эмоции, а живут и испытывают эмоции.

Слушать музыку можно, только закрывая глаза и лицо (превратившись в ухо и нос), т. е. устроив ночное безмолвие и мрак — условия — предмирные. В эти условия ночного небытия начинает втекать и принимать свои формы — становиться космосом — дотоле бесформенный и небывший хаос.

Есть дурной и хороший глаз, только лучше б ничей не следил: слишком много в каждом из нас неизвестных, играющих сил…

Не значит ли понять всё и полюбить всё — даже враждебное, даже то, что требует отречения от самого дорогого для себя, — не значит ли это ничего не понять и ничего не полюбить?

Никого. Только ночь и свобода. Только жутко стоит тишина.

Очевидно, что Блок был сложной и неоднозначной личностью. Любопытно, что хорошо о нем отзываются, например, Зинаида Гиппиус и Марина Цветаева, а весьма критично — Максим Горький и Иосиф Бродский. Попробуй в этом разберись… Подробнее:

Цитаты про Блока

  • З. Гиппиус: Никакие мои разговоры с Блоком невозможно передать. Надо знать Блока, чтобы это стало понятно. Он, во-первых, всегда, будучи с вами, еще был где-то — я думаю, что лишь очень невнимательные люди могли этого не замечать. А во-вторых, каждое из его медленных, скупых слов казалось таким тяжелым, так оно было чем-то перегружено, что слово легкое или даже много легких слов не годились в ответ.
  • А. Белый: Нам, его близко знававшим, стоял он прекрасной загадкой то близкий, то дальний (прекрасный — всегда). Мы не знали, кто больше, — поэт национальный, иль чуткий, единственный человек, заслоняемый порфирою поэтической славы, как… тенью, из складок которой порой выступали черты благородного, всепонимающего, нового и прекрасного человека…
  • К. Бальмонт: Я никогда не видал, чтобы человек умел так красиво и выразительно молчать. Это молчанье говорило больше, чем скажешь какими бы то ни было словами.
  • В. Брюсов: Среди современных поэтов Блок занимает вполне определенное положение. Он не повторяет чужих тем, но с бесстрашной искренностью черпает содержание своих стихов из глубины своей души. Это придает его поэзии особую свежесть, делает все его стихи жизненными, позволяет поэту постоянно открывать новые и новые источники вдохновения. Блок как-то сразу создал свой стиль, во многом самобытный, но не замкнулся в нем и в каждой своей новой книге ищет новых путей для своего творчества. (кстати, цитаты Валерия Брюсова)
  • М. Цветаева: Удивительно не то, что он умер, а то, что он жил. Ведь он — такое явное торжество духа. (кстати, цитаты Марины Цветаевой)
  • М. Горький: Блок, читая, напоминал ребенка сказки, заблудившегося в лесу: он чувствует приближение чудовищ из тьмы и лепечет встречу им какие-то заклинания, ожидая, что это испугает их. Когда он перелистывал рукопись, пальцы его дрожали. Я не понял: печалит его факт падения гуманизма или радует? В прозе он не так гибок и талантлив, как в стихах, но — это человек, чувствующий очень глубоко и разрушительно. В общем: человек „декаданса“. Верования Блока кажутся мне неясными и для него самого; слова не проникают в Глубину мыслив разрушающей этого человека вместе со всем тем, что он называет „разрушением гуманизма“. (кстати, цитаты Максима Горького)
  • Е. Замятин: Из всех петербургских поэтов тех лет только один Блок был антизападником (великолепные его поэмы «Скифы» и «Двенадцать»). Впрочем, его отталкивание от Запада доходило до такой степени, что оно перешло в некоторое отталкивание и от революции, когда в ней, из-под первоначальных стихийных форм, стал все сильнее выпирать сухой марксистский каркас. Но Блок был только единицей, он шел один, за ним не было никого.
  • И. Бродский: Блока, к примеру, я не люблю теперь пассивно, а раньше – активно за дурновкусие. На мой взгляд, это человек и поэт во многих отношениях чрезвычайно подлый. (кстати, цитаты Иосифа Бродского)

Далее вы можете перейти к другим подборкам цитат:

Источник: Статья Цитаты Александра Блока с https://burido.ru/892-tsitaty-aleksandra-bloka на сайте Буридо

*****************************************************

!!! Андрей Белый. «Жизни гибельной пожар. Воспоминания об А.Блоке» — читать онлайн: https://knigogid.ru/books/352852-tayna-chernogo-yantarya/toread

**************************************************

Стихи_о_прекрасной_даме — книга бесплатно.

**************************************************

Белый Андрей. «Памяти Александра Блока»

Автор: Белый Андрей

Жанр: Публицистика

Вольная Философская Ассоциация, последнее прибежище свободной мысли в России после октябрьского переворота, посвятила одно из своих заседаний памяти А.А. Блока. В своем докладе Андрей Белый, прослеживая динамику развития ключевых образов поэта, дал глубочайший обзор философии и творчества Блока. А.З. Штейнберг поделился воспоминаниями о дне, проведенном с Блоком в застенках Чека; Р.В. Иванов-Разумник рассказал о связи поэта с Вольной Философской Ассоциацией, о последних годах его жизни.Для филологов, философов, студентов гуманитарных факультетов и читателей, интересующихся культурой Серебряного века.

Фрагмент книги:

читать онлайн «Жизни гибельной пожар. Воспоминания об А.Блоке»

Автор Андрей Белый

Белый А. Собрание сочинений. Воспоминания о Блоке

М., «Республика», 1995

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие

ГЛАВА ПЕРВАЯ. Период до личной встречи

Первые вести

«И — зори, зори, зори»

Кружок Соловьевых

Первые стихи Блока

Письма Блока ко мне

Период от лета до первой встречи

ГЛАВА ВТОРАЯ. А. А. Блок в Москве

Первая встреча с поэтом

А. А. Блок и С. М. Соловьев

Марконетовский дом

Блок в Москве

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Шахматово

1904-ый год

Поездка в Шахматово

Не Эккерман!

Брюсов и Блок

Последние дни

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Петербург

Жизнь в Москве

Стихи о Прекрасной Даме

В московских кружках

Январь

Сумбур

Петербург

А. А. Блок и Д. С. Мережковский

В Казармах

ГЛАВА ПЯТАЯ. 1905 год

Москва 1905 год

Страда

Ночная фиалка

На перевале

ГЛАВА ШЕСТАЯ. «Ты в поля отошла без возврата»

Балаганчик

«Нечаянная радость»

Третий — месяц наверху — искривил свой рот

Слишком поздно!

Решительный разговор

Горячка

Жизнь за границей

Образцы второго тома стихов

«Снежная маска»

Предстояние первое перед порогом

И война и пожар впереди

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. Встреча и охлаждение

Полемика с Петербургом

Примирение

Встреча в Киеве

Опять Петербург

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. Вдали от Блока

Философия

Московские культуртрегеры

Трагедия трезвости!

Обломки миров

Дух одержан и я

На перевале

Сдвиг

«Башня»

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. У второго порога

Поворот к встрече

Случай с Минцловой

Встреча с Блоком

Блок в Москве

Время разочарований

В глухом ресторанчике

«Любовь и Россия» в третьем томе у Блока

Двойники

Сокращения, принятые в комментариях

Комментарии

ПРЕДИСЛОВИЕ

Скончался Александр Александрович Блок (1), первый поэт современности; смолк — первый голос; оборвалась песня песен; в созвездии (Пушкин, Некрасов, Фет, Баратынский, Тютчев, Жуковский, Державин и Лермонтов) вспыхнуло: Александр Блок.

Александр Александрович есть единственно «вечный» из русских поэтов текущего века, соединивший стихию поэзии нашего национального дня с мировой эпохой, преобразивший утонченность непропетого трепета тем, исключительно углубленных в звук, внятный России, раздольный, как ветер, явивший по-новому Душу России… Невнятны во внятице, внятны в невнятном его Незнакомка (2), Прекрасная Дама (3), Россия (4), Америка Новая5, «Скифы», «Двенадцать», — реальные в символизме, универсальные в субъективности; темы — лишь ноты его темы тем, где сплетаются: мистика, философия, огненное гражданское чувство с метафорой, мифом и ритмом; понятен он специалистам, стилистам, учащейся молодежи, рабочим, всем русским, французам, германцам… Воистину, Urbi et orbi6 поэт, он есть наш, исключительный, общий, любимый, пропевший для каждого, для отдельного; и оттого средь плеяды совсем исключительных и уважаемых дарований совсем исключительный он; мы ему подарили любовь — мы сыны страшных лет7, увидавшие в Музе его наш же лик в неосознанном корне, ей слитые целостность, как бы ее мы ни звали (душою ли России, душою ли всего человечества, мира…); Прекрасною Дамою, Незнакомкою, Мэри8 и «Катькою»9 разно проходит в нас целостность этой поэзии, цельной в целинных глубинах его неразгаданной, замечательной личности.

Нам, его близко знававшим, стоял он прекрасной загадкой то близкий, то дальний (прекрасный — всегда). Мы не знали, кто больше, — поэт национальный, иль чуткий, единственный человек, заслоняемый порфирою поэтической славы, как… тенью, из складок которой порой выступали черты благородного, всепонимающего, нового и прекрасного человека: kalos k’agathos10 — так и хочется определить сочетание доброты, красоты и правдивости, штриховавшей суровостью мягкий облик души его, не выносящей риторики, аффектации, позы, «поэзии», фальши и прочих «бум-бумов», столь свойственных проповедникам, поэтическим «мэтрам» и прочим «великим»; всечеловечное, чуткое и глубокое сердце его отражало эпоху, которую нес он в себе и которую не разложишь на «социологию», «мистику», «философию» или «стилистику»; не объяснишь это сердце, которое, отображая Россию, так билось грядущим, всечеловеческим; и не мирясь с суррогатами истинно-нового, не мирясь с суррогатами вечно-сущего в данном вокруг, — разорвалось: Александр Александрович, не сказав суррогатам того и другого «да будет» — задохся; «трагедия творчества»11 не пощадила его; мы его потеряли, как… Пушкина; он, как и Пушкин, искал себе смерти: и мы не могли уберечь это сердце; как и всегда, бережем мы лишь память, а не живую, кипящую творчеством бьющую жизнь…

Светлы, легки лазури.

Они темны — без дна.

Лазуреющий цвет его строк, оплеснувший, как крыльями, все поколенье наше, при приближении к ним начинает глубиною темнеть до… чернеющей бездны последнего, третьего тома; и до — «Двенадцати» …//Источник: https://knigogid.ru/books/352852-tayna-chernogo-yantarya/toread

**************************************************

Любовь Дмитриевна Менделеева — Блок.

«И быль и небылицы — о Блоке и о себе».

Воспоминания

Когда писатель умер, мы болеем о нем не его скорбью. Для него нет больше скорби, как отдаться чужой воле, сломиться.

Ни нужда, ни цензура, ни дружба, ни даже любовь его не ломали, он оставался таким, каким хотел быть. Но вот он беззащитен, он скован землей, на нем лежит камень тяжелый. Всякий критик мерит его на свой аршин и делает таким, каким ему вздумается. Всякий художник рисует, всякий лепит того пошляка или глупца, какой ему по плечу. И говорит — это Пушкин, это Блок. Ложь и клевета! Не Пушкин и не Блок! А впервые покорный жизни, «достоянье доцента», «побежденный лишь роком»…

Мне ль умножать число клеветников! Ремесленным пером говорить о том, что не всегда давалось и гениальному перу? А давно уж твердят, что я должна писать о виденном. Я и сама знаю, что должна — я не только видела, я и смотрела. Но чтобы рассказать виденное, нужна точка зрения, раз виденное воспринималось не пассивно, раз на него смотрела. Годятся ли те прежние точки зрения, с которых смотрела? Нет, они субъективны. Я ждала примиренности, объективности, историзма. Нехорошо в мемуарах сводить счеты со своей жизнью, надо от нее быть уже отрезанным. Такой момент не приходит. Я все еще живу этой своей жизнью, болею болью «незабываемых обид» , выбираю любимое и нелюбимое. Если я начну писать искренно, будет совсем не то, что в праве ждать читатель от мемуаров жены Блока. Так было всю жизнь.

«Жена Ал.Ал. и вдруг…!» — они знали, какая я должна быть, потому что они знали, чему равна «функция» в уравнении — поэт и его жена. Но я была не «Функция», я была человек, и я-то часто не знала, чему я равна, тем более чему равна «жена поэта» в пресловутом уравнении. Часто бывало, что нулю; и так как я переставала существовать, как функция, я уходила с головой в свое «человеческое» существование.

Упоительные дни, когда идешь по полу развалившимся деревянным мосткам провинциального городка, вдоль забора, за которым в ярком голубом небе набухают уже почки яблонь, залитые ясным солнцем, под оглушительное чириканье воробьев, встречающих с не меньшим восторгом, чем я, эту весну, эти потоки и солнца, и быстрых вод тающего, чистого не по-городскому снега. Освобождение от сумрачного Петербурга, освобождение от его трудностей, от дней, полных неизбывным пробиранием сквозь пути. Легко дышать, » не знаешь, бьется ли твое сердце как угорелое, или вовсе замерло. Свобода, весенний ветер и солнце…

Такие и подобные дни — маяки моей жизни; когда оглядываюсь назад, они заставляют меня мириться со многим мрачным, жестоким и «несправедливым», что уготовила мне жизнь.

Если бы не было этой сжигающей весны 1908 года, не было других моих театральных сезонов, не было в жизни этих и других осколков своеволья и самоутверждения, не показалась ли бы я и вам, читатель, и себе жалкой, угнетенной, выдержал ли бы даже мой несокрушимый оптимизм? Смирись я перед своей судьбой, сложа руки, какой беспомощной развалиной была бы я к началу революции! Где нашла бы я силы встать рядом с Блоком в ту минуту, когда ему так нужна оказалась жизненная опора?

Но какое же дело до меня читателю? С теми же поднятыми недоуменно бровями, которыми всю жизнь встречали меня не «функцию» все «образованные люди» (жена Блока и вдруг играет в Оренбурге?!), встретил бы и всякий читатель, все, что я хотела бы рассказать о своей жизни. Моя жизнь не нужна, о ней меня не спрашивают! Нужна жизнь жены поэта, «функция» (умоляю корректора сделать опечатку: фикция!), которая, повторяю, прекрасно известна читателю. Кроме того, читатель прекрасно знает и что такое Блок. Рассказать ему про другого Блока, каким он был в жизни? Во-первых, никто не поверит; во-вторых, все будут прежде всего недовольны — нельзя нарушать установившихся канонов. И я хотела попробовать избрать путь даже как будто и подсказанный самим Блоком; «свято лгать о прошлом…» «я знаю, не вспомнишь ты, святая, зла»… Комфортабельный путь. Комфортабельно чувствовать себя великодушной и всепрощающей. Слишком комфортабельно. И вовсе не по-блоковски. Это было бы в конец предать его собственное отношение и к жизни и к себе, а по мне, и к правде. Или же нужно подняться на такой предел отрешенности и святости, которых человек может достигнуть лишь в предсмертный свой час или в аналогичной ему подвижнической схиме. Может быть, иногда Блок и подымал меня на такую высоту в своих просветленных строках. Может быть, даже и не ждал такой меня в жизни в минуту веры и душевной освобожденности.

Может быть, и во мне были возможности такого пути. Но я вступила на другой, мужественный, фаустовский. На этом пути если чему я и выучилась у Блока, то это беспощадности в правде. Эту беспощадность в правде я считаю, как он, лучшим даром, который я могу нести своим друзьям. Этой же беспощадности хочу я и для себя. Иначе я написать и не смогу, да и не хочу и не для чего.

Но, дорогой читатель, но в Ваших интересах знать, кто пишет и как он берет жизнь? Это необходимо в целях «критических», необходимо, чтобы оценить удельный вес рассказов пишущего. Может быть, и согласуем наши интересы? Дайте мне поговорить и о себе; так вы получите возможность оценить мою повествовательную достоверность.

И еще вот что; я не буду притворяться и скромничать, В сущности ведь всякий, берущийся за перо, тем самым говорит, что ом считает себя, свои мысли и чувства интересными и значительными. Жизнь меня поставила, начиная с двадцатилетнего возраста, на второй план, и я этот второй план охотно и отчетливо примяла почти на двадцать лет. Потом, предоставленная самой себе, я постепенно привыкла к самостоятельной мысли, т.е. вернулась к ранней моей молодости, когда я с таким жаром искала своих путей и в мысли, и в искусстве. Теперь между мной и моей юностью нет разрыва, теперь вот тут, за письменным столом, читает и пишет все та же, вернувшаяся из долгих странствий, но не забывшая, не потерявшая огня, вынесенного из отчего дома, умудренная жизнью, состарившаяся, но все та же Л. Д. М., что юношеских тетрадях Блока. Эта встреча с собой на склоне лет — сладкая отрада. И я люблю себя за эту найденную молодую душу, и эта любовь будет сквозить во всем, что пишу.

Да, я себя очень высоко ценю — с этим читателю придется примириться, если он хочет дочитать до конца; иначе лучше будет бросить сразу. Я люблю себя, я себе нравлюсь, я верю своему уму и своему вкусу. Только в своем обществе я нахожу собеседника, который с должным (с моей точки зрения) увлечением следует за мной по всем извивам, которые находит моя мысль, восхищается теми неожиданностями, которые восхищают и меня, активную, находящую их. Дорогой читатель! Не бросайте в негодовании под стол это наглое хвастовство. Тут есть пожива и для вас. Дело в том, что теперь только, встав смело на ноги, позволив себе и думать и чувствовать самостоятельно, я впервые вижу, как напрасно я смирила и умалила свою мысль перед миром идей Блока, перед его методами и его подходом к жизни. Иначе быть не могло, конечно! В огне его духа, осветившего мне все с такою несоизмеримой со мною силой, я потеряла самоуправление. Я верила в Блока и не верила в себя, потеряла себя. Это было малодушие, теперь я вижу. Теперь, когда я что-нибудь нахожу в своей душе, в своем уме, что мне нравится самой, я прежде всего горестно восклицаю: «Зачем не могу я отдать это Саше!» Я нахожу в себе вещи, которые ему нравились бы, которые он хвалил бы, которые ему иногда могли бы служить опорой, так как в них есть твердость моего основного качества — неизбывный оптимизм. А оптимизм как раз то, чего так не хватало Блоку! Да, в жизни я, как могла, стремилась оптимизмом свои рассеивать мраки, которым с каким-то ожесточением так охотно он отдавался. Но если бы я больше верила в себя! Если бы я уже тогда начала культивировать свою мысль и находить в ней отчетливые формы, я могла бы отдавать ему не только отдохновительную свою веселость, но и противоядие против мрака мыслей, мрака, принимаемого им за долг перед собой, перед своим призванием поэта. И тут и ошибка его, и самый мой большой в жизни грех. В Блоке был такой же источник радости и света, как и отчаяния и пессимизма. Я не посмела, не сумела против них восстать, противопоставить свое, бороться. Замешалось тут и трудное жизненное обстоятельство: мать на границе психической болезни, но близкая и любимая, тянула Блока в этот мрак. Порвать их близость, разъединить их -это я не могла по чисто женской слабости: быть жестокой, «злоупотребить» молодостью, здоровьем и силой — было бы безобразно, было бы в глазах всех злом. Я недостаточно в себя верила, недостаточно зрело любила в то время Блока, чтобы не убояться. И малодушно дала пребывать своему антагонизму со свекровью в области мелких житейских неувязок. А я должна была вырвать Блока из патологических настроений матери. Должна была это сделать. И не сделала. Из потери себя, из недостатка веры в себя.

Источник: https://www.litmir.me/br/?b=45173&p=1
*****************************************************
…. Сашенька, милый, светлейший Наш, Поклон! Незакатная Дева вечно с Тобою.  Ом
https://www.youtube.com/watch?v=xoeTL50KzI8 (музыка)

3 комментария

  1. СЛУШАЙТЕ СТИХОТВОРЕНИЯ И ПОЭМЫ А.БЛОКА
    на Персональном сайте н.а. РСФСР — Аллы Демидовой: allademidova.ru — аудиоархив, начиная с 2008 г. (http://allademidova.ru/audio) Поклон!
    Алла Сергеевна в поэзии Блока толк знает.:-)

    Света — всегда!Ом!
    ))

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *