ГОСУДАРСТВО – политическая целостность, созданная национальной или многонациональной общностью на определенной территории, где с помощью политической элиты, монополизирующей власть, поддерживается юридический порядок, включая законное право применения насилия. С древнейших времен люди пытались объяснить происхождение и сущность государства. Аристотель одним из первых предложил «патриархальную теорию», согласно которой государство возникло как естественный процесс усложнения форм общежития людей: вначале люди объединялись в семьи, затем несколько семей образовали селение, а на завершающей стадии этого процесса возникло государство как форма общежития граждан, создающих политическое устройство и подчиняющихся власти закона.

В Средние века процесс возникновения государства стали рассматривать в рамках религиозного мировоззрения как учреждение института земной власти, установленной Богом. Современный католицизм считает своим официальным учением о государстве взгляды Фомы Аквинского, который призывал людей к повиновению государственной власти, связанной «божественными законами». С теократическими концепциями тесно связаны этические теории, рассматривающие государство в виде воплощения моральной идеи, всеобщего закона. По Г.В.Ф.Гегелю, государство представляет собой высшую ступень в развитии «объективного духа», которая означает восстановление единства, нарушенного в гражданском обществе борьбой индивидов и групп.

В Новое время получила широкое распространение договорная теория происхождения государства (см. Ж.-Ж.Руссо, Т.Гоббс, Договор общественный). Согласно последней, люди, пребывавшие первоначально в естественном, догосударственном состоянии, решили сознательно создать государство (заключить договор), чтобы надежно обеспечить для всех основные права и свободы. На реалистический подход в объяснении государственной власти претендует также «теория завоевания» (Л.Гумплович, Ф.Оппенгеймер), описывающая процесс возникновения классов и государства как результат завоевания одного племени другим. Марксистская теория рассматривает государство как политическую организацию экономически господствующего класса, предназначенную для подавления сопротивления его классовых противников. Согласно марксистской социологии, государство возникло на определенном уровне развития производительных сил, когда общественное разделение труда привело к возникновению частной собственности, имущественного неравенства людей и расколу общества на антагонистические классы.

Некоторые теоретики пытаются объяснить происхождение и существование государства психологическими факторами, подчеркивая, что выдающиеся личности являются творцами государства благодаря «гипнотическому влиянию» на ищущую чужого руководства толпу (М.Ковалевский, Ж.Бюрдо).

В современной политической науке в целом возобладала синтетическая точка зрения, учитывающая в процессе возникновения государства социально-экономические, религиозные, моральные, военные и психологические факторы. Само по себе государство как средство политического управления не является ни абсолютным благом, ни абсолютным злом. История показала, что форма государственного устройства, характер применяемых средств и методов управления зависят от общего уровня развития конкретного сообщества, от сложившейся в этом социуме политической культуры, от преобладающих религиозно-философских воззрений, потребностей экономического развития и многих др. факторов.

Признаками государства являются: публичная власть, располагающая специальным аппаратом управления и принуждения (армия, полиция, суд); территория, на которую распространяется юрисдикция данного государства (право производить суд); система права – совокупность обязательных норм, соблюдение которых обеспечивается органами власти.

Государственная власть носит универсальный характер, поскольку она распространяется на всех граждан, на все организации и учреждения страны. Государственный суверенитет предполагает полную независимость во внутренних делах и внешних сношениях, т.е. над властью государства, признаваемой суверенной, не стоит никакая иная власть, способная подчинить его себе или воспрепятствовать ему в осуществлении его воли. В международной сфере суверенитет государства выражается в его праве самостоятельно, независимо от др. государств, решать все свои внутренние вопросы и вступать в международные соглашения. Уважение суверенитета является основным принципом международного права, закрепленным Уставом ООН.

Государство выполняет целый ряд важных внутренних и внешних функций. Основная внутренняя функция – достижение социально-политической стабильности в обществе, служение общему благу. Государство стремится выступать в качестве главного арбитра при столкновении политических интересов, не допускать обострения социальных конфликтов и разрешать их мирными средствами. Экономические функции предполагают координирование и регулирование экономических процессов; социальные – обеспечивают систему социального страхования, общественных компенсаций, социальной опеки, развитие здравоохранения; культурно-образовательные – выступают гарантом сохранения и преумножения национальной науки и культуры, развития системы народного образования; экологические – отвечают за охрану окружающей среды на своей территории. Внешние функции государства направлены на реализацию его интересов и целей на международной арене. Главными среди них являются: обеспечение национальной безопасности, отстаивание государственных интересов в международных отношениях, развитие взаимовыгодного сотрудничества, участие в решении глобальных проблем.

Литература:

1. Аристотель. Политика. – В кн.: Он же. Соч. в 4 т., т. 4. М., 1980;

2. Гегель Г.В.Ф. Философия права. – В кн.: Он же. Соч. в 10 т., т. 8. М., 1935;

3. Гоббс Т. Левиафан. – В кн.: Он же. Избр. соч. в 2 т., т. 2. М., 1991;

4. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология. – В кн.: Они же. Соч., т. 3. М., 1955;

5. Токвиль А. Демократия в Америке. М., 1992;

6. Василенко И.А. Административно-государственное управление в странах Запада: США, ФРГ, Франция, Германия. М., 1998.

И.А.Василенко // https://iphlib.ru/library/collection/newphilenc/document/HASH2828111093bb44ebd37028

**************************************************

НАЦИЯ (лат. natio – народ) – широко распространенное в науке и политике понятие, которое обозначает совокупность граждан одного государства как политического сообщества. Отсюда понятия: «здоровье нации», «лидер нации», «национальная экономика», «национальные интересы» и пр. В политическом языке нацией иногда называют просто государства. Отсюда понятие «Организация Объединенных Наций» и многие термины в сфере международных отношений. Члены нации отличаются общегражданским самосознанием (напр., американцы, британцы, испанцы, китайцы, мексиканцы, россияне), чувством общей исторической судьбы и единого культурного наследия, а во многих случаях – общностью языка и даже религии.

Понятие гражданской, или политической, нации утвердилось в Европе в эпоху Французской революции кон. 18 в. (в Средние века нациями назывались земляческие сообщества), чтобы противопоставить божественному происхождению монархической власти представление о гражданском сообществе, имеющем право создавать государство, обладать суверенитетом и контролировать власть. Понятие «нация» широко использовалось в эпоху формирования государств современного типа вместо феодальных, династических и религиозных политических образований. В государствах Нового времени вместе с утверждением единого управления, рынка и массового образования распространялись культурно-языковое единообразие вместо локального своеобразия или наряду с ним, общие гражданские и правовые нормы, а вместе с этим и общая идентичность. Так возникли нации в Европе и в регионах переселенческих колоний (Северная Америка, Австралия, Новая Зеландия), а также в Латинской Америке на базе колоний Испании и Португалии. В Азии и Африке понятие «нация» было заимствовано из Европы, особенно в ходе деколонизации и образования суверенных государств в 20 в.

Гражданские нации были и остаются многоэтничными образованиями (за исключением небольших островных государств) с разной степенью культурной и политической консолидации. Подавляющее большинство наций включают несколько, а иногда десятки и сотни этнических общностей, говорящих на разных языках и исповедующих разные религии (напр., американская, индийская, малазийская, канадская, китайская, нигерийская, швейцарская). Обычно язык и культура наиболее многочисленной этнической общности обретают доминирующий (а иногда официальный) статус в гражданском сообществе – государстве, а культура малых групп или групп иммигрантского населения, называемых меньшинствами (см. Меньшинство этническое), подвергается ассимиляции и дискриминации. Согласно национальным законодательствам и международно-правовым нормам, представители меньшинств являются равноправными членами наций и обычно считают себя таковыми (индейские народы и натурализованные иммигрантские группы в странах Америки; корсиканцы и бретонцы во Франции; шотландцы, ирландцы, уэльсцы в Англии; квебекцы, индейцы, эскимосы, иммигрантские группы в Канаде; неханские народы в Китае; нерусские народы в России). В ряде стран, где распространены идеология и практика этнического национализма или расизма, демографически и (или) политически господствующие этнические общности исключают других из понятия «нация» и даже отказывают в гражданстве коренным (неиммигрантам) жителям страны, переводя ситуацию (в  т.ч. законодательным путем) в различительную схему «нация и меньшинства» или считая последних «апатридами» или «колонизаторами». Особенно это характерно для ряда постсоветских государств, в которых число тех, кто не входит в категорию нации, может достигать половины населения страны и составлять большинство жителей ее столицы (напр., в Латвии).

В отличие от предшествующих эпох, когда преобладала установка на культурную гомогенность нации через механизмы ассимиляции, в последние десятилетия за счет более интенсивной иммиграции, роста локальных идентичностей и группового (этнического) самосознания увеличились культурная гетерогенность и этнорасовое многообразие европейских наций (напр., британской, германской, итальянской, французской). Этому процессу способствовали демократизация и общественные движения в защиту прав человека и меньшинств, развернувшиеся в мире с нач. 60-х гг. В то же время современные государства предпринимают направленные усилия по формированию общегражданской идентичности и по сохранению целостности нации, в том числе через политику культурного плюрализма и различные внутренние формы самоопределения (культурная и территориальная автономии). Вместо идеи «плавильного котла» символической формулой современных наций гораздо чаще является формула «единство в многообразии». Идея национального самоопределения и национального государства на этнической основе сохраняет и сегодня некоторые позиции, но в странах, переживающих посткоммунистические трансформации, она заметно усилилась.

Этнические, региональные и религиозные различия и неравенство, а также характер общественного устройства и политического режима отдельных государств могут вызывать кризисы и конфликты вплоть до раскола нации на новые национальные образования-государства. По этим причинам и под воздействием идеологии этнического национализма в кон. 20 в. распались несколько полиэтничных гражданских наций. Вместо СССР, Югославии и Чехословакии возникли более 20 новых полиэтничных гражданских сообществ, где идет сложный процесс формирования новых наций. В то же время произошло объединение двух культурно-родственных и до этого государственно разделенных гражданских наций в ГДР и ФРГ в одну германскую нацию, в состав которой входит и целый ряд этнических и иммигрантских меньшинств (сербы, российские немцы, турки, хорваты и др.). Внутри гражданских наций могут возникать политические и вооруженные движения сепаратизма или ирредентизма на этнической (трайбалистской), религиозной или региональной основе. Такие движения существуют во многих странах мира (Великобритания, Индия, Испания, Италия, Канада, Китай, Шри-Ланка, многие страны Африки), и они представляют основную угрозу целостности и мирному развитию гражданских наций. После распада СССР такие движения, в том числе в форме вооруженной рецессии, возникли в Азербайджане, Грузии, Молдове, России.

Распространено также понимание нации как этнической общности или этнонации (в отечественной традиции – как типа этноса), которая понимается как исторически возникшая и устойчивая этносоциальная общность людей с общей культурой, психологией и самосознанием. Понятие культурной нации имеет истоки в идеологии австромарксизма и восточноевропейской социал-демократии и распространилось в 20 в. в процессе распада Австро-Венгерской, Оттоманской и Российской империй. После 1-й мировой войны на основе доктрины национального самоопределения были образованы многоэтничные государства Восточной Европы, а также Финляндия.

В СССР коммунистическая доктрина и режим взяли на вооружение понятие этнонации и внутреннего «национально-государственного строительства», что нашло отражение в административном устройстве страны (территориальные автономии разного уровня для основных нерусских народов) и в др. формах институциализации «социалистических наций и народностей». За время существования СССР произошло социальное конструирование многих советских наций на основе административно-государственных образований и за счет упразднения или ослабления прежних локальных, языковых, религиозных и др. различий (азербайджанская, грузинская, казахская, киргизская, узбекская и др. культурные нации). Однако существовала и общероссийская (общесоветская) идентичность и историко-политическая общность, при которой идеология советского патриотизма и доктрина единого советского народа заменяла доктрину гражданской нации. Этнические общности (народы) назывались нациями, а фактически существовавшая гражданская нация называлась советским народом. Такое понимание сохранилось в этом регионе мира и до сих пор.

Этнический национализм стал одной из важных причин распада СССР, и он же представляет угрозу гражданскому национальному строительству в постсоветских государствах. Ряд новых государств (Казахстан, Киргизия, Литва, Россия, Украина) осознают необходимость перехода к понятию гражданской нации, которое начинает утверждаться наряду или вместо понятия этнонации Однако в постсоветских государствах этнический национализм, особенно от имени т.н. титульных наций, сохраняет мощные позиции в общественно-политическом дискурсе и служит средством политической мобилизации, обеспечения приоритетного доступа к власти и ресурсам. В России на основе доктрины «многонационального народа» и практики этнического федерализма культурные нации обладают политической и эмоциональной легитимностью. Сложное сосуществование двух понятий нации имеет место во многих полиэтничных странах: на уровне государства и официального языка используется по преимуществу понятие гражданской нации как средство консолидации согражданства; на уровне этнических общностей в большей степени употребляется понятие культурной нации как средство защиты своих интересов, политической мобилизации и охраны коллективной культурной самобытности от угрозы ассимиляции или дискриминации со стороны государства и доминирующей культуры. Многозначное использование понятия «нация» становится все более распространенным в современном общественно-политическом дискурсе, хотя его этнический смысл не признается международно-правовыми нормами и нормами большинства государств мира.

Научное содержание понятия «нация» является предметом длительных и малопродуктивных дискуссий, несмотря на участие в них многих крупных ученых и публицистов как в прошлом (И.Гердер, О.Бауэр, К.Каутский, М.Вебер, П.А.Сорокин, И.А.Бердяев), так и в современном обществознании (Д.Армстронг, Б.Андерсон, Э.А.Баграмов, Ю.В.Бромлей, Э.Геллнер, Л.Н.Гумилев, У.Коннор, Э.Смит, Э.Хобсбоум, М.Хрох, П.Чатарджи). В мировой науке не существует общепринятой дефиниции нации, особенно если речь идет об ее границах, о членстве в ней или о нации как статистической категории. Тем не менее до недавнего времени в обществознании господствовало и сохраняет свои позиции понимание нации как реальной общности. В этом случае нация рассматривается как коллективный индивид (или тело), обладающий базовыми потребностями, (само)сознанием, общей волей и способный на единое и целенаправленное коллективное действие. Одной из таких потребностей является обеспечение условий своего сохранения и развития, и из этой потребности вытекает стремление к автономии и независимости в форме отдельного «национального государства». Феномен национализма в данном случае представляется как общественно-политическое явление, в котором нации являются основными авторами. Реалистская (или субстанциональная) онтологизация нации бытует не только в наивной социологии и политологии, но и в более профессиональном обществоведческом дискурсе, который до сих пор сопровождается попытками дать научное определение этого понятия.

Данное видение нации не ограничивается только указанием на исконные, глубокие корни, древнее происхождение и особую духовную силу национальных чувств. Онтологический взгляд фактически разделяют и многие сторонники модернистских и конструктивистских подходов, которые рассматривают нацию как результат индустриализации и распространения «печатного капитализма», как результат неравного развития, роста коммуникационных и транспортных сетей и, наконец, как результат мощного интегрирующего воздействия современного государства (т.е. не нации создают государство, а государство создает нации). Субстанциональный подход не ограничивается только взглядом на нацию как на «объективную реальность», т.е. общность, имеющую объективные общие характеристики (язык, религия и пр.), но он включает также субъективные факторы национальной общности, как, напр., общий миф, историческая память или самосознание. Ибо и в этом случае нация понимается как социально сконструированная, но все же реально существующая группа. В последнее десятилетие 20 в. ряд новых подходов в социальной теории способствовал отходу от трактовки социальных коалиций (групп) как реальных, субстанциональных общностей. Это прежде всего интерес к т.н. сетевым формам и растущее использование категории «сеть» (network) как ориентирующего образа или метафоры в теории и конкретном исследовании. В теории рационального действия делается упор на индивидуальные стратегии поведения и более глубокое понимание феномена групповости (groupness). Заметен отход от структуралистских взглядов, при которых группа рассматривалась как исходный компонент социальной структуры, вместо понятия «группа» используется конструктивистское понятие «групповость» как константное свойство людей объединяться, которое по-разному проявляется, конструируется в зависимости от контекста. Наконец, получили распространение постмодернистские подходы, которые больше внимания уделяют проблемам фрагментарности, эфемерности и эрозии жестких форм и четких границ социальных групп.

Становится все более очевидным, что современный субстанциональный подход к пониманию нации принимает категорию «практика» в качестве аналитической. Содержащееся в практике национализма и в деятельности современной системы государств представление о нации как о реальной общности переносится в сферу науки и делается центральным в теории национализма. Именно этот феномен реификации нации как социального процесса, как события, а не только как интеллектуальной практики отмечается рядом современных авторов (Ф.Барт, Р.Брубейкер, Р.Суни, В.А.Тишков, П.Холл, Г.-Р.Уикер, Т.-Х.Эриксен). В свете этого подхода нацию возможно рассматривать как семантико-метафорическую категорию, которая обрела в современной истории эмоциональную и политическую легитимность, но которая не стала и не может быть научной дефиницией. В свою очередь, национальное как коллективно разделяемый образ и национализм как политическое поле (доктрина и практика) могут существовать и без признания нации в качестве реально существующей общности.

Литература:

1.  Brubaker R. Nationalism Reframed. Nationhood and the National Question in the New Europe. Cambr., 1996;

2.  Erikscn Th.-H. Ethnicity and Nationalism. Anthropological Perspectives. L., 1993;

3.  Tishkov V. Ethnicity, Nationalism and Conflict in and after the Soviet Union. The Mind Aflame. L., 1997;

4.  Suny R.G. The Revenge of the Past. Nationalism, Revolution and the Collapse of the Soviet Union. Stanford, 1993;

5.  Wicker H.-R. (ed.). Rethniking Nationalism and Ethnicity. The Struggle for Meaning and Order in Europe. Oxf., 1997.

B.A.Тишков // https://iphlib.ru/library/collection/newphilenc/document/HASH011d9edc764e9aac9fa95b1d

*************************************************

НАЦИОНАЛИЗМ – доктрина и политическая практика, основанные на представлении, что основу государственности, хозяйственных и культурных систем составляют целостные общности – нации. В зависимости от понимания, что такое нация, национализм имеет две основные формы – гражданский, или государственный, и этнический национализм. Этнический национализм (чаще просто национализм или этнонационализм) предполагает, что нация является высшей формой этнической общности (тип этноса в отечественном обществознании), обладающей исключительным правом на обладание государственностью, включая институты, ресурсы и культурную систему.

Гражданский, или государственный, национализм возник в эпоху становления современных государств, основанных на представлении о нации и народе как согражданстве, как совокупности граждан, обладающих общим самосознанием и общими элементами культуры при сохранении этнического, религиозного и расового разнообразия. Эта форма национализма направлена на обоснование легитимности государства, на консолидацию гражданской нации, государственную экспансию или изоляционизм. В своих некрайних формах гражданский, или государственный, национализм близок понятию патриотизма, а как антитезу этнонационализму его иногда называют интернационализмом. Эта форма национализма широко используется современными государствами через официальную символику и идеологические институты (образование, социальные науки, средства массовой информации и пр.) с целью утверждения общегражданской лояльности («любви к Родине», «уважения к стране» и пр.) и распространения общегосударственных правовых норм и морально-культурных ценностей.

Степень распространения национализма в разных государствах зависит от состава населения, формы общественного правления, социальных условий жизни, исторической традиции, статуса и геополитического положения страны. Государства со сложным по этнокультурному, расовому и религиозному составу населением обращают особое внимание и предпринимают целенаправленные усилия по утверждению разных форм государственного (общегражданского) национализма, даже если это устойчивые и экономически развитые общества с демократической формой правления (напр., США, Испания, Канада). В крупных странах со слабой или среднеразвитой экономикой, неразвитой демократией, большим этническим разнообразием и наличием сепаратистских движений национализм служит одним из средств центрального правительства для обеспечения общественного порядка и подчинения граждан своей воле, для сохранения целостности государства от внутренних и внешних угроз (напр., Индия, Китай; бывший СССР – в форме советского патриотизма и доктрины единого советского народа). Государственный национализм (или патриотизм) обретает особый размах и крайние формы шовинизма или экспансионизма в периоды межгосударственных войн и внутренних кризисов. В современных условиях после окончания «холодной войны» это наблюдается также в ситуациях, когда страна претендует на исключительную роль мирового лидера (США) или когда в стране доминирует позиция противодействия глубокой региональной интеграции с утратой частичного государственного суверенитета (некоторые страны Западной Европы, а также Мексика и Канада). Государственный национализм особенно заметен во вновь образовавшихся странах, где он выполняет функции дистанцирования от прежних доминирующих образований, политической мобилизации и нового «нациестроительства». Это особенно заметно в постсоветских государствах (кроме Российской Федерации), но в специфической форме симбиоза с этническим национализмом.

Этнический национализм (этнонационализм) представляет собой исторический феномен, порожденный в условиях многоэтничных государств, особенно среди представителей недоминирующих этнических групп, и получивший широкое распространение с кон. 19 в. во всех регионах мира по мере модернизации социальной и политической государств и развития локальных культур и этнополитического партикуляризма. В современную эпоху он может рассматриваться и как реакция на нивелирующее воздействие массовой культуры, а также как ответ на государственный национализм от имени доминирующих в государстве групп (т.н. шовинизм), который вызывает этническую дискриминацию и ассимиляцию представителей меньшинств. В кон. 20 в. этнонационализм получил широкое распространение в странах коммунистического блока, особенно в СССР, где поддерживалось развитие этнических культур, а этнонационализм был элементом официальной идеологии и основой т.н. социалистического федерализма. Аналогичная ситуация существовала в бывшей Югославии. Кризис коммунистической идеологии, политическая либерализация и крах социалистической системы превратили этнонационализм в наиболее доступную основу массовой мобилизации под лозунгами национального возрождения и самоопределения. Этнонационализм играл важную роль в распаде многоэтничных государств с унитарной системой управления.

В зависимости от целей и форм проявления этнический национализм имеет культурный или политический характер. Культурный этнонационализм, носителем которого обычно является интеллектуальная элита, направлен на сохранение целостности и самобытности этнической общности, развитие родного языка и образования, пропаганду исторического наследия и традиций. Он играет положительную роль, если не содержит элементов культурной изоляции, антимодернизационных установок и негативной направленности против культур и представителей др. народов. Политически ориентированный этнонационализм нацелен на достижение преимуществ для представителей одной группы в сфере власти и управления, государственной идеологии и символики. Этнонационализм основывается на упрощенных исторических трактовках, узурпации культурного наследия в пользу одной группы, конфликтогенных территориальных интерпретациях («этническая территория», «исконные земли», «историческая родина» и т.п.). Как правило, он заключает в себе негативные стереотипы в отношении др. народов и антиэтатистские установки. Для его существования всегда необходимы этнические предприниматели (интеллектуалы и политические активисты), которые претендуют выступать от имени «народа» или «нации» и выражать ее «волю». В своих крайних формах этнонационализм со стороны доминирующих групп носит дискриминационный характер по отношению к меньшинствам вплоть до лишения их культурных и политических прав. Он часто смыкается с государственным национализмом, т.к. государственные институты и идеология узурпируются в пользу т.н. коренной или государство-образующей нации. Радикальный этнонационализм от имени меньшинств может обретать сепаратистский характер с требованием изменения внутренних границ или создания отдельного «национального» государства. Он часто демонстрирует нетерпимость по отношению к местным меньшинствам вплоть до изгнания иноэтнического населения и становится причиной наиболее затяжных и разрушительных этнических конфликтов (Северная Ирландия, Биафра, Катанга, Эритрея, Карабах, Приднестровье, Абхазия, Чечня). Вооруженная рецессия не признается международным правом и осуждается мировой общественностью. В современном мире экстремистская форма этнического национализма рассматривается как одна из наиболее серьезных угроз национальной безопасности государств и международной стабильности, как причина массовых нарушений прав человека.

Существует длительная традиция изучения национализма и обширная литература по данному вопросу. Ведущее положение в ней занимает западноевропейская, особенно англо-американская, научная традиция. Доминирующий взгляд на национализм можно определить как веберианский, или исторический, подход, который рассматривает это явление как долговременный процесс развития мирового исторического явления или своего рода «идеального типа» (см. М.Вебер). В рамках этого подхода национализм имеет свои корни, момент зарождения, стадии роста и временные границы и совпадает в основных характеристиках, где бы он ни имел место (Дж.Армстронг, Л.Гринфельд, Э.Смит, Э.Хобсбоум, М.Хрох). Для сторонников исторического подхода (методологически это смесь веберианского позитивизма и марксистского исторического детерминизма) национализм порождается нациями, которые предстают мощной социальной и исторической реальностью. В зависимости от того, что понимается под нацией, различаются и два основных типа национализма, причем этнонационализм обычно понимается как форма коллективистско-авторитарной идеологии, а гражданский национализм – как форма нациестроительства. В последнее время имеет место апология этнонационализма как «либерального национализма» или как форма национального возрождения и самоопределения (У.Коннор, М.Линд, Ю.Тамир).

К историческому подходу примыкает интерпретация национализма, связывающая это явление с процессом модернизации и трактующая его как условие модернизации (Э.Геллнер) или же как результат провалившейся модернизации. К этому направлению примыкает конструктивистский подход, трактующий национализм как своего рода механизм реконцептуализации политической общности, которая до этого могла категоризоваться как империя, колониальная администрация или племенное образование (Б.Андерсон). Современными оппонентами этого подхода выступают ученые стран Азии и Африки, которые прослеживают «индигенный» национализм в своих странах до возникновения современных наций и гражданского национализма типа индийского времен Дж.Неру и И.Ганди (П.Чатарджи).

Изменения в трактовке национализма в западной научной традиции произошли под воздействием геополитических трансформаций после «холодной войны», гл.о. в виде политизированных концепций «распада империи» и «триумфа наций» (Э. Каррер д’Анкосс). Некоторые политические философы сделали радикальный пересмотр доктрины самоопределения и понятия «национальность» в пользу их этнического смысла (Д.Миллер). В российском обществознании в разработке проблем национализма продолжают господствовать или традиция изучения «буржуазного» национализма как идеологии и практики подчинения одних наций другим, как проповедь национальной исключительности и превосходства, или многочисленные сочинения паранаучного и даже расистского характера, авторами которых выступают представители т.н. национальных элит, включая представителей русского этнонационализма. В целом понятие «национализм» демонстрирует природу элитного политического проекта и его операциональная значимость для науки все более становится сомнительной. Национализм возможно рассматривать как метакатегорию «бытового» политического и научного мышления, как определенную дискурсивную практику в системе отношений власти в современных государствах и в системе отношений власти и знания.

Литература:

1.  Бердяев Н.А. Русская идея и судьба России. М., 1997;

2.  Вдовин А.И. Российская нация. Национально-политические проблемы XX века и общенациональная российская идея. М., 1996;

3.  Геллнер Э. Нации и национализм. М., 1997;

4.  Дробижева Л.M., Аклаев А.P., Kopomeeвa В.В., Солдатова Г.У. Демократизация и образы национализма в российских республиках в 90-е годы. М., 1996;

5.  Лакер У. Черная сотня. Истоки русского фашизма. Вашингтон, 1994;

6.  Соловей В.Д., Торукало В.П. Нация: история и современность. М., 1996;

7.  Alter Р. Nationalismus. Fr./M., 1985;

8.  Anderson В. Imagined Communities: Reflections on the Origin and Spread of Nationalism. L., 1983;

9.  Armstrong J.A. Nations Before Nationalism. Chapel Hill (NC), 1982;

10.  Chaterjee P. The Nation and Its Fragments. Colonial and Postcolonial Histories. Princeton (N.J.), 1993;

11.  Carrere d’Encausse H. L’empire eclate. P., 1978;

12.  Idem. The End Of Soviet Empire – The Triumph of Nations. N.Y., 1993;

13.  Connor W. Ethnonationalism. The Quest for Understanding. Princeton (N.J.), 1994;

14.  Deutsch К.W. Nationalism and Social Communication: An Inquiry into the Foundations of Nationality. Cambr., 1953;

15.  Dunlop J. The Faces of Contemporary Russian Nationalism. Princeton, 1993;

16.  Eriksen Th.H. Ethnicity and Nationalism. Anthropological Perspectives. L., 1993;

17.  Greenfeld L. Nationalism. Five Roads to Modernity. Cambr., 1992;

18.  Hroch M. Social Preconditions of National Revival in Europe. Cambr. (Mass), 1985;

19.  Miller D. On Nationality. Oxf., 1995;

20.  Smith  A.D. Theories of Nationalism. N.Y., 1983;

21.  Tamir Y. Liberal Nationalism. Princeton (N.J.), 1993;

22.  Tishkov V.A. Ethnicity, Nationalism and Conflict in and after the Soviet Union. The Mind Aflame. L., 1997.

В.А.Тишков // https://iphlib.ru/library/collection/newphilenc/document/HASH3d2ea45a4294a99e279a3d

*************************************************

ФАШИЗМ (от итал. fascio – пучок, связка, объединение) – социально-политическое движение, получившее широкое распространение в странах Европы в 20–40-х гг. 20 в. В идеологии этого движения причудливо сочетаются идеи социал-дарвинизма, органической теории государства, синдикализма, национализма, расизма и др. идеи 2-й пол. 19 – нач. 20 в. Идеологи фашизма использовали, в частности, некоторые своеобразно препарированные идеи итальянского политолога Г.Моски, австрийского социолога Л.Гумпловича, французского социолога Г.Лебона, французского синдикалиста Ж.Сореля и др., хотя их вряд ли правомерно причислять к приверженцам этого идейно-политического течения. Большую лепту в формирование и разработку идей, принципов и ценностей фашизма внесли Ж.А. де Гобино, X.Чемберлен, Г.ДʼАннунцио, Дж.Джентиле, А.Розенберг, Й.Геббельс и, конечно, Б.Муссолини и А.Гитлер.

Наиболее законченное выражение фашистская идеология получила в итальянском фашизме и германском национал-социализме, воплотившихся в соответствующих диктаторских политических режимах сначала в Италии, а затем в Германии. Между ними располагались переходные или гибридные профашистские режимы генерала Франко в Испании, Салазара в Португалии, Хорти в Венгрии.

Фашизм отверг все направления общественно-политической мысли, делающие ударение на свободу и равенство людей независимо от их национальной и расовой принадлежности, религиозных и политических приверженностей. Лозунг итальянских фашистов «верить, подчиняться, бороться» стал антитезой девизу Французской революции «свобода, равенство, братство». Сочетание бесспорной веры и воинственности имело целью трансформировать нацию в постоянно мобилизованную вооруженную силу, призванную завоевать, сохранить и расширить власть.

В качестве главного теоретического и аналитического инструмента трактовки мировой истории в фашистской идеологии использовалась идея нации или национализм, который в германской версии фашизма – в национал-социализме – приобрел форму расизма. Для него были характерны антиматериализм, иррационализм, мистицизм и убеждение в том, что сила, воля к власти, слава и престиж составляют могущественные цели и мотивы поведения как отдельного человека, так и наиболее приспособленных к выживанию – в данном случае арийских – народов. Фашисты и национал-социалисты, как в теории, так и на практике, придавая решающую роль политике и идеологии, сохранили частную собственность на средства производства и рыночные механизмы функционирования экономики, но оседлав, приручив их.

В фашизме было достигнуто слияние крайних форм национализма с отдельными своеобразно трактуемыми элементами социализма, что и дало основание Гитлеру и его сподвижникам говорить о национал-социализме. В Германии расизм и национализм были превращены в универсальные системообразующие установки, определяющие строй действий и мыслей всех членов общества. Нация рассматривалась при этом как некий синтез всех без исключения материальных и духовных ценностей, и в таком качестве ей отдавался приоритет перед отдельным индивидом, группами, слоями, классами. Как утверждал Гитлер, определяющее значение имеет «осуществление волеизъявления нации, ибо только это волеизъявление может быть исходной точкой для политических выступлений». Чтобы закрепить «чудо германского воскресения», начавшееся в 20-х гг., партия должна, по его утверждениям, объявить безжалостную войну классовым и сословным предрассудкам. В отличие от «буржуазного и марксистско-еврейского мировоззрения», откровенничал Гитлер, идея национал-социалистского «народного государства» оценивает «значение человечества в его базовых расовых терминах». Наиболее законченное выражение эта установка нашла в антисемитизме.

Особенностью фашистской идейно-политической конструкции стало отождествление, органическое слияние понятий нации и национального государства, характеристика последнего как расовой организации. Здесь имел место фактический апофеоз государства. Как утверждал, напр., один из идеологов итальянского фашизма, С.Нунцио, государство является единственным и конечным источником власти. Фашисты отвергали какие бы то ни было ограничения власти государства. Оно по своей сущности интегрально и тотально, в его рамках нет места частному в отрыве от публичного. Эта идея нашла доктринальное выражение в следующем афоризме Муссолини: «Все внутри государства, ничего вне государства и ничего против государства». Государство рассматривалось как юридическое воплощение нации, наделенное ответственностью за определение природы, целей и интересов нации в каждый конкретный исторический период. В результате, по справедливому замечанию Р.Фарначчи, фашизм «отождествлял общество с нацией, нацию с государством, экономическую деятельность – с политической деятельностью».

Сущностной характеристикой фашизма является ориентация на слитность, тотальное единство всех без исключения сфер жизни в обществе. Это, в частности, проявилось в отрицании фашизмом важнейшего, можно сказать, центрального элемента современной западной цивилизации – гражданского общества и его институтов. Важным условием утверждения фашизма было размывание традиционной социальной стратификации, достижение культурной, социальной, нравственной, даже этнонациональной (в теории) однородности путем уничтожения всех объединений, организаций, классов, сословий, союзов, которые могли бы разнообразить проявления человека, служить для него прибежищем и опорой, или полного их подчинения государству. Поэтому неудивительно, что в фашизме практически исчезло разделение между государством и гражданским обществом. Государство доминировало над обществом. Более того, и общество, и государство оказываются поглощенными одной-единственной господствующей партией, которая превратилась в осевой институт государственной системы. Партия в свою очередь всецело отождествлялась с ее фюрером, или вождем. Гитлер декларировал: «Партия есть моя частица, а я – часть партии».

В соответствии с этими идеями все без исключения ресурсы страны, будь то материальные, человеческие или интеллектуальные, были направлены на достижение одной-единственной универсальной цели: установление тысячелетнего рейха в Германии и восстановление величия и славы Рима в Италии. Единая универсальная цель обусловливает моноидеологию в виде единой государственной идеологии. Все, что не согласовывалось с единомыслием в отношении данной цели, предавалось анафеме и ликвидировалось.

Первоначально фашизм представлял собой комплекс технических приемов завоевания и удержания власти с помощью силы. С удивительной гибкостью он подчинил все программные вопросы этой единственной цели. Фашизм пронизывала установка, которая возносила воинственный дух, армейскую дисциплину, жестокость и прямое действие, при этом отвергались любые моральные соображения как способствующие ослаблению решимости воли. Исходя из таких установок, идеологи фашизма утверждали, что сильный всегда берет верх над слабым, более решительный над нерешительным. И, наконец, все зависит от вождя, решениям которого необходимо беспрекословно подчиняться и немедленно выполнять.

При этом важно отметить, что фашизм как особый общественно-политический феномен невозможен без массовой базы, массовости как таковой. Он предполагает полную и безусловную лояльность отдельного человека, общества режиму, партии и вождю. Вождь-фюрер и массы слиты в неразрывном единстве: вождь-фюрер зависит от масс в такой же степени, в какой они зависят от него, без него они останутся аморфной толпой, лишенной внешнего представительства, в свою очередь сам вождь-фюрер без масс – ничто. В целом фашистский тип человека – это государственный человек, преданный государству и всецело зависящий от него. Так, министр юстиции в фашистском правительстве Италии в 1925 Г.А.Рокко характеризовал социальное и политическое мировоззрение фашизма как «интегральную доктрину социальности». Нетрудно заметить, что вместо либерально-демократической формулы – «государство для человека» – предложена иная формула – «человек для государства».

Все это было призвано обеспечить единство человека и общества, государства, партии, слитность всех структур общественного бытия. Поскольку не государство существует для людей, а, наоборот, люди существуют для государства, то отдельный человек приносится в жертву коллективу. Каждый индивид остается один на один с огромным всесильным аппаратом принуждения. Это, естественно, препятствует свободному проявлению общественных сил. Побеждает конформизм, народ превращается в массу. Чрезмерная опека государства над своими гражданами наносит непоправимый вред энергии, деятельности и моральному характеру людей. Тот, кем постоянно и настоятельно руководят, в конечном счете отказывается от своей доли самостоятельности и ответственности, которой он обладает. Все это существенно снижает или же вовсе устраняет способность к критическому анализу реалий современного мира, места своей страны в мире, самого себя в реальном социальном окружении.

В силу своей органической связи с политической борьбой споры фашизма с др. идейно-политическими и идеологическими течениями неизменно приобретали политическое содержание. Это определяло нетерпимость и непримиримость его приверженцев к позициям и аргументам оппонентов – представителей др. течений и направлений, фанатичность в отстаивании собственных позиций и принципов. Поэтому вполне объяснимы характерные для фашистского сознания крайние схематизм и редукционизм, сводящие все и вся к одной-единственной идее – истине.

Это вело к превратному толкованию всех общественно-политических феноменов и процессов в официальной пропаганде фашистских режимов. Был выработан одномерный подход к объяснению окружающего мира по формуле «абсолютно верное против абсолютно ложного», «добро против зла», «свет против тьмы». Середины в таком подходе быть не может. Тщательно разработан образ врага, чужака, как какого-то недочеловека, ущербного по своей сущности, некоего ненастоящего, которого просто не жалко оскорблять, унижать и даже физически уничтожать. Такой подход рано или поздно перерождается в концепцию крестового похода и манихейский мессианизм, основывающийся на резком и бескомпромиссном разделении мира на сферы божественного и дьявольского, проводящий непреодолимую грань между добром и злом. При этом неукоснительно действует принцип – «кто не с нами, тот против нас». Исключая возможность какого бы то было компромисса, эта теория заговора не оставляет места для сил, занимающих нейтральную позицию. Цементирующим началом выступает идеология, а в качестве средства реализации целей – физическая сила, насилие и террор. См. также ст. Тоталитаризм.

Литература:

1. Галкин A.A. Германский фашизм. М., 1989;

2. Раушнинг Г. Говорит Гитлер. Зверь из бездны. М., 1993;

3. Farnacci R. Storia della revoluzione fascista. Cremona, 1937;

4. Gentile G. The Philosophic Basis of Fascism. – Readings on Fascism and National Socialism. N. Y., 1970;

5. Gregor A.J. Ideology of Fascism. N. Y., 1969;

6. Hitler A. Mein Kampf. Münch., 1939;

7. Nolte E. Three Faces of Fascism: Action Francaise, Italian Fascism, National Socialism. N. Y., 1969 etc.

К.С.Гаджиев //https://iphlib.ru/library/collection/newphilenc/document/HASH0124a05b2fa14502cdc56924

**************************************************

ТОТАЛИТАРИЗМ – всеобъемлющая репрессивно-идеократическая система, феномен 20 столетия. Термин впервые введен в политический лексикон в 20-х гг. идеологами итальянского фашизма (Дж.Джентиле, Б.Муссолини и др.).

Исторические причины возникновения тоталитаризма связаны с разрушением традиционных социальных общностей, эмансипацией и социальной активизацией «массового человека», т.н. восстанием масс (термин X.Ортеги-и-Гассета). Характерно, что тоталитарные движения возникли в ареале стран «второго эшелона модернизации» и «догоняющего развития» (в России, Германии, Италии, Испании, Португалии и т.д.), где имело место опережение процессов формирования массового общества по сравнению со становлением гражданского общества. (В этом отношении тоталитаризм правильнее интерпретировать не как отторжение модернизации, свободного рынка, политической демократии и т.д., а как реакцию на «неполучаемость» модернизации, рынка, демократии и пр.)

Важным источником тоталитаризма явилось и нарастающее усложнение общества (в первую очередь в технолого-экономической сфере), которое породило ответную реакцию, выразившуюся в стремлении к сверхцентрализации, этатизации и соответственно в подавлении общественной самоорганизации и индивидуальной автономии.

В 20–30 гг. теоретики русской эмиграции (В.М.Чернов, И.З.Штернберг, Г.П.Федотов, Ф.А.Степун, Б.П.Вышеславцев, С.О.Португейс и др.) заложили основы анализа феномена тоталитаризма. Согласно концепции правого социалиста-революционера Чернова, именно 1-я мировая война с ее предельным этатизмом и постоянно нагнетаемым военным психозом создала главные политико-психологические предпосылки характерной для большевистского тоталитарного режима «мистики государства». Она сделала государство новым Молохом, всеведущим, всепроникающим и всевластным, а гражданина – военнообязанным крепостным воюющего государства. Русский философ и культуролог Федотов полагал, что тоталитаризм вырос из порожденного 1-й мировой войной соблазна социального конструктивизма. По его мнению, новый социальный идеал оказался родственным идеалу техническому, стал как бы социальной транскрипцией техники. Другой русский философ – Степун – первым сформулировал принципиальное положение о том, что стержневым смыслообразующим элементом тоталитаризма является механизм «смещения исторической вины на Другого». В отношении большевистского режима он отмечал, что этот режим не знает понятия своей вины, у него виноват всегда Другой: буржуй, империалист, соглашатель, капиталист и т.д. Позднее он же показал различие двух (советской и нацистской) практик тоталитаризма: гитлеровский вариант был ориентирован на смещение вины вовне, на другие народы; а сталинский – на поиск «врагов народа» внутри социума.

Классической работой по анализу феномена тоталитаризма в западной литературе является книга немецко-американской исследовательницы X.Арендт, «Истоки тоталитаризма» (1951). Организационно-идеологической основой тоталитарных режимов, по ее мнению, явились «тоталитарные движения», требующие «тотальной, неограниченной, безусловной и неизменной преданности от своих членов». В ряде случаев вооруженные тоталитарной идеологией массовые движения смогли овладеть государственной структурой и распространить на нее формы тоталитарного управления, фактически упразднив государство (так произошло с большевистским коммунизмом в СССР и гитлеровским национал-социализмом в Германии). В других случаях, напротив, тоталитарные движения после захвата власти слились с государственными структурами, породив однопартийные диктатуры фашистского типа, как это имело место в Италии и некоторых других странах Южной Европы (см. Фашизм). Арендт, т.о., провела принципиальное различие между собственно «тоталитарным правлением» и «авторитарными диктатурами» (к ним она относит, напр., большевистскую однопартийную диктатуру ленинского периода, а также фашистские режимы Южной Европы).

Арендт выделила несколько отличий тоталитаризма от «однопартийной диктатуры» (см. Авторитаризм, Диктатура). Во-первых, тотальная преданность и полное самоотождествление индивида с тоталитарным целым возможно только тогда, когда идейная верность лишена всякого конкретного содержания. Поэтому важной задачей наиболее успешных тоталитарных движений (большевистского и национал-социалистского) явилось избавление от конкретных идейно-политических программ, унаследованных от более ранних, предтоталитарных фаз развития. Если нацистское руководство решило эту проблему простым отказом от серьезной концептуальной проработки своих идейных оснований, то Сталин добился аналогичного результата благодаря постоянным зигзагам «генеральной линии» и постоянным перетолкованиям и новоприменениям марксизма, выхолостившим из этого учения всякое содержание.

Во-вторых, идеей господства тоталитарных режимов является не контроль над государством (как аппаратом насилия), а само Движение, поддерживаемое в вечном движении. В этом смысле цель тоталитаризма, по ее мнению, – втянуть в свою орбиту и организовать как можно больше людей и не давать им успокоиться.

В-третьих, тоталитаризм отличается от диктатуры сознательной политикой по аморфизации и деструктуризации социума. Арендт, напр., принципиально различает «деспотизм» Ленина и тоталитаризм Сталина. Если первый полагал полезным удерживать те или иные виды общественной дифференциаций и стратификации (социальную, национальную, профессиональную), то второй сознательно пошел на атомизацию бесструктурной массы, последовательно уничтожив все социальные страты. Более того, он фактически упразднил в качестве автономных корпораций государственную бюрократию и «тайную полицию» так, что даже проводники террора не могли впредь заблуждаться насчет самих себя в том, будто как группа они вообще что-то собой представляют, не говоря уже о самостоятельной власти.

Однако подобная аморфизация социума, который становится сплошной бесструктурной массой, принципиально меняет характер взаимоотношений лидера и народа (см. Народ). Поэтому, в-четвертых, в отличие от диктатора, тоталитарный вождь – уже не снедаемая жаждой власти личность, стремящаяся навязать свою волю подчиненным, а всего лишь «чиновник от масс», которые он ведет к «светлому будущему». Его функция, разумеется, велика («без него массам не хватало бы внешнего, наглядного представления и выражения себя и они оставались бы бесформенной, рыхлой ордой»), но и относительна, поскольку вождь без масс – ничто, фикция.

В кон. 50-х – нач. 60-х гг. концепция тоталитаризма X.Арендт была подвергнута критике за преувеличение роли «массы» и соответственно недооценку роли государственной бюрократии в тоталитарных системах. В литературе (прежде всего «советологической») получила распространение концепция К.Фридриха и З.Бжезинского, определяющая тоталитаризм на основе соответствия некоторому набору характеристик: единственная партия во главе с харизматическим вождем; монопольная общеобязательная идеология; монополия на средства массовой информации; монополия на средства вооруженной борьбы; система террористического полицейского контроля; централизованная система управления экономикой.

В 60–70-е гг. под воздействием эволюции советского режима ряд исследователей вообще усомнился в «операциональности» понятия «тоталитаризм», якобы неадекватного даже при описании сталинского и гитлеровского периодов истории. Получило распространение слишком буквальное отождествление понятий тоталитаризма и тотальности (как гомогенной целостности). Прямолинейное рассуждение «если нет тотальности, значит, нет и тоталитаризма» увело исследователей от плодотворной эвристической посылки Вышеславцева, который еще в 30-е гг. анализировал «русский коммунизм» как «утопию» (следуя аутентичной интерпретации  Т.Мора: «То, чего не существует нигде, что не годится никуда, пустое место, ничто»). Согласно концепции Вышеславцева (видимо, неизвестной западными ученым), «коммунизм – это не пустота, а опустошение»: «Итак, где же коммунизм в России? Покажите его нам, его нет нигде! Да, нигде и вместе с тем везде. Пустоту нельзя осязать, она нереальна, но очень реально опустошение. И вот коммунизм, не находя себе нигде места и нигде не воплощаясь реально, метался по русской земле, опустошая леса и поля, села и города; и это опустошение вполне наглядно и для всех очевидно. Стремясь «войти в жизнь», коммунизм вытеснял жизнь и сеял смерть, ибо где есть коммунизм, там нет жизни, а где есть жизнь, там нет коммунизма». Возвращение к такому пониманию дает возможность закрепить определение тоталитаризма не как состояния, а как процесса – процесса репрессивного упрощения социума (см.: Тоталитаризм как исторический феномен. М., 1989).

Литература:

1.  Арендт X. Истоки тоталитаризма. М., 1996;

2.  Кара-Мурза А.А. Большевизм и коммунизм: интерпретации в русской культуре. М., 1994;

3.  Тоталитаризм как исторический феномен. М., 1989;

4.  Friedriche. J., Brzezinski Z.К. Totalitarian Dictatorship and Autocracy. Cambr. (Mass.), 1956.

А.А.Кара-Мурза //https://iphlib.ru/library/collection/newphilenc/document/HASH01a9e2fe85561f6f01da73a9

**************************************************

«ИСТОКИ ТОТАЛИТАРИЗМА» (The Origins of Totalitarianism) – книга Ханны Аренда, вышедшая в 1951 (рус. пер. М., 1996), до сих пор в западной литературе считается одним из лучших исследований тоталитаризма. Ее центральная задача – анализ условий, породивших тоталитаризм, попытка теоретического осмысления двух его основных форм – гитлеризма и сталинизма.

X. Арендт устанавливает четкие хронологические рамки существования тоталитарных режимов в Германии (1933–45) и России (1929–53). Не имея широкого доступа к советским источникам, она анализирует прежде всего немецкую форму тоталитарного господства, связывая генезис и основную специфику тоталитаризма с проблемой антисемитизма как катализатора национал-социализма. В книге раскрываются социально-исторические причины тоталитарных репрессий против определенной этнической группы и показывается, какое место занимали представители этой группы в европейской экономической системе. Но преимущественная ориентация на немецкую форму тоталитарного господства не мешает вычленить основные особенности тоталитаризма, общие как для национал-социализма, так и для сталинизма. Автор настаивает на принципиальной общности разных форм тоталитарного господства, несмотря на конкретные исторические особенности их зарождения. Поэтому повышенное внимание Аренда к немецкой форме тоталитаризма не снижает познавательной ценности ее книги для российского читателя.

Согласно концепции Аренда, тоталитаризм – это феномен 20 в., в корне отличный от всех иных форм политического подавления (авторитаризма, деспотизма, тирании) и базирующийся на совершенно новых политических структурах и механизмах. Основа тоталитарного господства – массовое общество, порожденное кризисом и распадом классовой и политической систем в 1-й трети 20 в., когда национальное государство в условиях экономического кризиса уже не могло обеспечивать дальнейший рост капиталистической экономики. Империалистическая экспансия европейских стран подорвала устойчивость европейской системы национальных государств, привела к 1-й мировой войне, к крушению старой политической системы и соответствующей социальной структуры. Опорой тоталитарных движений стали атомизированные, изолированные индивиды, лишенные нормальных социальных связей. В Германии подобное состояние было продуктом исторических событий, в России же большевикам для превращения революционной диктатуры в полностью тоталитарное правление потребовалось искусственно создать атомизированное общество. Тоталитарные режимы нацелены на упразднение свободы, полное уничтожение человеческой спонтанности, и тем отличаются от авторитарных форм правления, которые ограничивают, но не отменяют свободу. Изоляция атомизированных индивидов не только обеспечивает массовый фундамент для тоталитарного правления, но, распространяясь на властную систему, провоцирует распад четко структурированной правящей группы и создает абсолютную монополию Вождя на власть. При этом вождь не связан групповой иерархией, как в авторитарных режимах. Основной орган власти при тоталитаризме – тайная полиция, характерные черты которой становятся общими качествами тоталитарного общества: взаимное подозрение пронизывает всю систему социального взаимодействия. Тотальный террор, необходимый для поддержания атмосферы панического страха, но абсолютно бессмысленный с утилитарной точки зрения, является сущностью тоталитаризма, который опирается на принципиально новое понимание власти. Действиями тоталитарных режимов руководит не жажда власти или прибыли, а логика идеологического мышления, неколебимая вера в вымышленный мир. Но тоталитаризм неизбежно несет в себе собственное уничтожение, ибо его господство означает разрушение нормального человеческого общежития, а вместе с ним и самой сущности человека как такового.

Социально-философская и теоретико-социологическая значимость книги Ханны Арендт позволяет назвать ее одним из значительнейших трудов в области политической философии 20 в., до сих пор не потерявшим своей ни научной, ни практической актуальности.

Н.И.Шастик // https://iphlib.ru/library/collection/newphilenc/document/HASH4b37a2dd7a2f7a045fb64b

**************************************************

_______________________________________

Источник: https://iphlib.ru/library/collection/newphilenc/page/about

Новая философская энциклопедия — первая философская энциклопедия, изданная в постсоветской России.

Содержит более 5 тысяч статей о персоналиях, философских направлениях, школах и учениях, понятиях и терминах, философских произведениях за авторством более 400 специалистов.

Иностранные термины и выражения

Хронологические таблицы

Основные сокращения

Энциклопедия размещена при поддержке РГНФ, проект № 08-03-12110в.
Интернет-версия издания: Новая философская энциклопедия: в 4 т. / Институт философии РАН; Национальный общественно-научный фонд;

Председатель научно-редакционного совета В.С. Степин. — М.: Мысль, 2000—2001. — ISBN 5-244-00961-3.
2-е изд., испр. и допол. — М.: Мысль, 2010. — ISBN 978-5-244-01115-9.

****************************************************************************************************

ПРИЛОЖЕНИЕ

Эволюция взглядов на понятие «государство» в истории политико-правовой мысли.  Исследование воззрений на сущность государства в различные периоды истории политико-правовой мысли с позиций общесоциального и классового подхода. Нравственно-идеалистическая концепция понимания государства. Марксистская теория сущности государства. См.: allbest-o-00862594

*************************************************

fashizm-istoki-obrazovaniya-i-pererozhdeniya

Фашизм: истоки образования и перерождения. Текст научной статьи по специальности «История и археология»