ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ  КАК АНТИТЕЗА КУЛЬТУРЕ-ПОСТ
(КОНЦЕПЦИЯ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНОГО ГУМАНИТАРНОГО СЕМИНАРА
«ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ: ВЧЕРА. СЕГОДНЯ. ВСЕГДА».)

Творчество — наша религия!   «…И есть во мне непослушание, которое бесстрашно противостоит всем правилам, дух творчества, который есть не что иное, как высшая форма противостояния, присущая людям…». Jeanne Cocteau («Le Testament d’Orphe»)

* * *

Целью планируемого нами научного семинара является изучение и творческое развитие актуальных идей европейской и русской классической и современной философии экзистенциализма, подтверждающего свою вневременность и востребованность сегодня. Ибо проблема человеческого существования – через свободу и творчество как оправдание человека (Н.Бердяев) – является центральной для философии во все века.
В XX веке в калейдоскопе самых разных течений философской мысли намечаются две главные ветви: позитивистские школы, основным вопросом для которых были проблемы отличия научной теории от ненаучных концепций, от «мифов XX» века, развития научного знания и т.п.; вторая – гуманитарно-антропологическая ветвь, основным вопросом выдвигает проблему смысла жизни человека, места человека в современном мире.
Старая философская проблема смысла жизни человека с новой остротой встала в Европе первой половины  XX века. Первая мировая война привела к крушению жизнерадостной, оптимистической, просветительской идеологии. Ответ на вопрос – «стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить» – надо было дать людям, утратившим все надежды на благополучный исход дел на земле и веру в божью благодать. Экзистенциалисты (Ж.-П.Сартр, А.Камю и др.), опираясь на феноменологию Э.Гуссерля и «фундаментальную онтологию» М.Хайдеггера, по-новому поставили проблемы существования (экзистенции) и сущности человека, отчуждения и путей его преодоления, свободы и личной ответственности человека. В дни бед и страданий, тревоги и страха, разрыва с религией отцов, утраты веры в идеалы и ценности демократического общества религиозный экзистенциализм предложил отчаявшемуся человеку «возвышение до Бога», выстраданную, выношенную, глубоко продуманную «философскую веру» (К.Ясперс). Нерелигиозные философы отбросили «прыжок к Богу» (А.Камю), решились до конца продумать логику «абсолютного нигилизма», возложив на самого человека всё тяжкое бремя свободы и ответственности перед другими людьми.
К этому же роду философствования относится философская антропология. Ее основатель М.Шелер ставил  целью своих размышлений о природе человека «постепенное освобождение» от традиционных религиозных и философских учений о сущности человека и создание «фундаментальной науки о сущности и сущностном строении человека, о его отношении к богатствам природы, а также к основе всех вещей».
Экзистенциализм никогда не был философской школой в строгом смысле слова, но течением европейской и русской мысли, движением, у истоков которого стояли Б.Паскаль*  и особенно С.Кьеркегор, сформулировавший три стадии существования: эстетическую, этическую и религиозную, а на русской почве – Ф.Достоевский, видящий причины существования человека в его душе, с изменения которой и должно начаться изменение социального порядка в целом в направлении добра и совершенства.
Карл Ясперс справедливо считает, человек, несводимый к эмпирическим данным и к независящим от него условиям, только в своем существовании находит одновременно свое подлинное «я», собственное бытие и особую задачу – сотворение свободы. Философия – это вовлечение всего бытия в поиски истины, которая выходит за пределы знания, каким бы оно ни было, и определяется своей открытостью трансценденции, выражающей себя в абсолютности свободного акта, совершающегося тем не менее в определенных рамках.
Человек, таким образом, предстает как бытие, ставящее бытие под вопрос, осознающее подлинным образом свое бытие только в крайних ситуациях (таких, как болезнь, страдание, смерть, вина) и удостоверяющее себя лишь в общении, в этой «любящей борьбе» с другим.
Экзистенциальный анализ Мартина Хайдеггера ставит следующие задачи. Можно ли ставить вопрос о бытии? Из Бытия сделали самое общее понятие, тогда как оно отсылает к смыслу; его сделали очевидным понятием, тогда как Бытие есть загадка. Более того, философы всегда противопоставляли Бытие времени, не замечая того, что, возводя его в вечное настоящее перед лицом ускользающего времени, они понимали его, следуя времени.
Необходимо начать с признания  следующего главного момента: только пребывая среди сущих, человек способен задаваться вопросом о Бытии. Вопрос о Бытии должен ставиться, исходя из человека (кто есть Dasein, или вот-бытие, присутствие-существующий, благодаря которому случается Бытие); вопрошать о нем следует «в горизонте понимания времени». Анализ Хайдеггера является не экзистенциальным (это дело каждого в его существовании), а экзистентным, поскольку он выявляет онтологическую структуру существования. Недоразумение проистекает из превосходного описания Dasein как заботы.
Вот-бытие как забота состоит из фактичности, или брошенности (мы ввязаны во что-то, брошены), существования (которое заставляет вот-бытие постоянно устремляться вперед-себя, изначальное время рождается из того, что придет) и бытия-в-близи-чего-то (поскольку вот-бытие всегда находится в присутствии чего-то другого). В последующем анализе модальностей заботы Хайдеггер описывает озабоченность, господство анонимного, безличного мира толпы и показывает, каким образом подлинность человека, имеющего дело со временем, раскрывается в его характеристике бытия-к-смерти.
Габриэль Марсель стремится не столько противопоставлять сущность существованию, сколько мыслить последнее по отношению к бытию и прояснять его в своих драматургических произведениях.
Значение существования  подчеркивается здесь двумя способами. С одной стороны, жить не значит существовать; существовать – значит становиться тем, кто ты есть, созидать себя, превосходя себя: девиз человеческой личности «не существовать (sum), а сверхсуществовать (sursum)». С другой стороны, человек не может достичь собственного бытия вне отношения с другим, что делает любое существование (esse) сосуществованием (coesse).
Еще более внушительным является радикальное противопоставление бытия и обладания, характеризуемого через объективацию и присвоение. Обладание – это режим, в котором живет наш современный мир и который является препятствием, как для познания, так и для практических дел. Тело в таком случае предстает образцовой целью, поскольку является «абсолютным обладанием», то есть предметом любого возможного обладания, что в итоге делает его границей между бытием и обладанием.
Жан-Поль Сартр, сосредоточенный на философии существования, размышлял следующим образом. Сознание, испытывающее себя как сознание (а оно является таковым, поскольку лишено какой бы то ни было субстанциальности), есть Для-себя, которое обнаруживает находящееся здесь, непосредственно напротив, бытие, не имеющее ни основания быть, ни оправдания («оно лишнее») и определяемое как В-себе. Сознание позволяет человеку отколоться от бытия и задавать вопросы, оно «не есть то, чем является, и есть то, чем не является».
Таким образом, человек существует как чистое присутствие в мире. Он существует, поскольку обладает достоинством, какого нет у субъекта. Однако, поскольку человек не имеет ни природы, ни сущности, следует утверждать, что «существование предшествует сущности».
Свобода у Сартра определяется как способность «заставить ничто вылупиться из мира». Это – голая свобода, без позитивности, ни с чем не связанная, ничему не обязанная, способная отвергнуть любой детерминизм, каким бы он ни был. Открывая, что ничто не может ее остановить, свобода в состоянии тревоги испытывает головокружение. Человек обнаруживает, что он «обречен быть свободным». Если он хочет уклониться от свободы, у него есть только один выход – неискренность (например, уподобление себя неподвижному предмету или замуровывание других в сущности, как это делает «мерзавец», или подавление своего сознания, дабы не вступать в спор с реальностью).  Если же человек принимает свою свободу, он конституирует себя как проект: человек – это то, что он сам делает с собой, он является серией собственных актов. Однако созидая себя такими, какими сами себя проектируем, мы создаем некий образ человека: мы все ответственны.
В этих условиях необходимый переход под взглядом другого к постижению собственного облика, сокрытого посредством Для-себя, может породить лишь рабство объективации. Поскольку взаимное отношение действительно существует, любое отношение к другому порождает конфликт. Ад – это другие.
Христианско-экзистенциальное направление в Русской философии представлено в первую очередь такими именами, как Николай Бердяев и Лев Шестов. Для Н.Бердяева центральным стержнем становится идея творчества как откровения человека, как совместного с Богом продолжающегося творения. Постоянной темой философских рефлексий Бердяева была тема свободы, которая была для него онтологической субстанцией бытия и сущностью человека. За свою верность этой теме он сам называл себя «рыцарем свободного духа».
Проблемы, ставшие сквозными для творчества Льва Шестова, — ограниченность и недостаточность научного познания как средства «ориентировки» человека в мире; недоверие к «общим идеям», «системам», «мировоззрениям», заслоняющим от наших глаз реальную действительность во всей ее красоте и всем многообразии; выдвижение  на первый план индивидуальной человеческой жизни с ее проблематичностью, а подчас и трагичностью.
Л.И.Шестов определял свою философию как экзистенциальную: в центре ее стоит существование одинокого человеческого Я, не желающего сливаться с «единым», стремящегося отстоять свое право на индивидуальность, на уникальное личностное видение окружающего мира. Свобода личности – внутренняя и внешняя, духовная и политическая – полагается философом в качестве высшей ценности, основы подлинного существования. Религиозная вера в его творчестве выступает как высшая степень освобождения человека от власти «самоочевидных истин», от власти «всемства» (эквивалент «das Man» в философии М.Хайдеггера, отражающего нивелирующею силу социума, лишающего человека конкретности, индивидуальности, низводящего личность до уровня массы), как прорыв в область абсолютной свободы.
Одиночество человека перед лицом Бога, признанное Кьёркегором, превратилось в экзистенциализме в одиночество человека перед лицом ничто; отсюда возникает основное состояние страха, которое только и может открыть человеку бытие, привести его к самостоятельному бытию и к свободе.
Подлинное существование есть существование в качестве экзистенции. Характеристика бытия – это быть-устремленным-вперед; это и есть экзистенциальность в подлинном смысле.

Такова в самых общих чертах характеристика данного философского направления, схлынувший интерес к которому в 60-ые годы прошлого столетия ныне возвращается, чего никогда не бывает с философскими однодневками.

______________________
Примечания
* Паскаль Блез (1623 – 1662) – франц. философ, мистик и математик, основоположник теории вероятностей. Ограниченность математики (в разработке которой ему принадлежит выдающаяся роль) и рационализма вообще видит в том, что они не способны ответить на вопрос о положении человека в мире и о выборе пути к его душевной умиротворенности. Поэтому, согласно Паскалю, великие души, даже если они достигли всех знаний, какие только возможны, возвращаются к незнанию, предаются откровению и отдаются на милость Бога, которая сама является тайной. Истина основывается на «логике сердца» и на субъективном переживании мистического доказательства Бога. С.335.// Философский энциклопедический словарь. – М.: ИНФРА-М, 2001. – 576с.

* * * * * * * * * * * * * * * * *

Цель семинара: систематическое, последовательное и в тоже время творческое продумывание основных идей и положений экзистенциализма; продуцирование новых креативных интеллектуальных идей, востребованных временем, как ответ на вызовы последнего; создание атмосферы одухотворенного научного творчества, в центре внимания которого стоит проблема человеческого сознания, существования человека, его индивидуальности. Необходимость стимуляции роста культуры мысли в целом и создания условий для культурного ренессанса в России. Преодоление ситуации тотального комментирования и компилирования в современной гуманитарной российской науке, проявление воли к самостоятельности мышления, поступательному развитию философского знания, опыту независимого от социальной конъюнктуры философствования.

Предполагаемые формы работы семинара: ежемесячные проблемно-тематические встречи (в составе: преподаватели, специалисты, аспиранты, студенты) и обсуждения выступлений и докладов, опыт «медленного чтения» первоисточников, равно и в формате Онлайн – посты, статьи, монографии, обсуждения/форум, живое авторское творчество: эссе, трактаты и др., в перспективе – онлайн-конференции. Данный семинар может стать и межвузовским и международным, в идеале, перерастая в научную философскую школу.
Результатом семинара могут быть необходимые для научной среды дискуссии, круглые столы, конференции, статьи, тематические научные сборники, монографии, учебные пособия на заявленную тему.

Предлагаемые темы для анализа, исследования и обсуждения:

1. Экзистенциализм – экзистенция перед лицом сущего. «Казаться» или «быть». Подлинность внутренней и внешней жизни личности – вопреки обстоятельствам. Не быть как все. Все – это ничто.
2. Свобода и ответственность. Свобода изначальна, антропологическое свойство духа. Не человек владеет свободой, а свобода – человеком.
3. Экзистенциальный бунт против абсурда. Философия сопротивления.
4. Творчество как оправдание жизни человека.
5. Человек как место встречи иррационального и рационального. Экзистенциализм как философия незнания и жизненного порыва.
6. Культура-пост как крайнее выражение ситуации глобальных подмен: духовных ценностей материальными, интеллектуальными. Проблема тотального консьюминга (дискурс потребления). «Не потеряйся в том, чего просто нет». (Дзен-буддизм)
7. Экзистенциализм как синтез или органический сплав философии и литературы. (Достоевский, Сартр, Камю, Марсель, Кафка, Рильке, М.Цветаева и др.)
8. Категории экзистенциализма: «выбор», «страх», «отчужденность», «одиночество», «вина», «заброшенность», «забота», «абсурд», «тошнота»,  «стена», «чума», «смерть», «пограничные ситуации» и др.
9. Религиозный и атеистический типы экзистенциализма.
10. Философия как творческий акт.
11. Экзистенциализм как текст сегодня.
12. Экзистенциализм как жизненный выбор.
13. Творческое развитие экзистенциальных идей Русской философии на данном этапе.
14. Как возможна оригинальная философия сегодня? «Чтобы быть философом в наше время, надо писать романы» (Ж.-П.Сартр). Поиск новых форм и языка философствования.
15. Панэтизм экзистенциального дискурса.
16. Эстетика экзистенциализма.
17. Экзистенциализм – это духовность, а духовность – это действие.   Экзистенциализм как социальный проект.
18. Экзистенциализм: Pro et contra.

* * * * *

… вместо Заключения:

Вся свобода заключается, в этом мире плотной материи, мире необходимости, в силе преодоления, самопреодоления.

«То, что находится в центре внимания человека, то и получает его силу. Если человек сосредоточен на своей беспомощности – она усилится, если же он смотрит на свои возможности, то и они возрастут. Таков закон, по которому мы живём». (Дзен)
«Достигнув конца того, что следует знать, ты окажешься в начале того, что следует ощущать». (Д. Х. Джебран)
«Психологическая зрелость – это понимание того, как много вещей в мире не нуждаются ни в твоих комментариях, ни в твоем мнении». (Дзен)

* * * * * *

С уважением и приглашением к сотрудничеству,
к.филос.н., доцент  Н.А. Шлемова

P.S. …http://www.proza.ru/2016/04/09/1385…

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

ПРИЛОЖЕНИЕ 1. В качестве научной справки

Новая философская энциклопедия. ИФ РАН, М.: Мысль, 2001. Статья:

ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ (от позднелат. existentia – существование), или философия существования, – философское направление, возникшее накануне 1-й мировой войны в России (Шестов, Бердяев), после 1-й мировой войны в Германии (Хайдеггер, Ясперс, Бубер) и в период 2-й мировой войны во Франции (Сартр, Марсель, выступивший с идеями экзистенциализма еще во время 1-й мировой войны, Мерло-Понти, Камю, С. де Бовуар). В 1940–50-х гг. экзистенциализм получил распространение в других европейских странах, в 1960-х гг. также и в США. Представители этого направления в Италии – Н.Аббаньяно, Э.Пачи, в Испании к нему был близок X.Ортега-и-Гассет; в США идеи экзистенциализма популяризировали У.Лоури, У.Баррет, Дж.Эди. К экзистенциализму близки религиозно-философские направления: французский персонализм (Мунье, Недонсель, Лакруа) и немецкая диалектическая теология (Барт, Тиллих, Бультман). Экзистенциализм как философское направление носит неоднородный характер. Различают экзистенциализм религиозный (Ясперс, Марсель, Бердяев, Шестов, Бубер) и атеистический (Сартр, Камю, Мерло-Понти, Хайдеггер). Однако определение «атеистический» по отношению к экзистенциализму несколько условно, т.к. признание того, что Бог умер, сопровождается (в частности, у Хайдеггера и Камю) утверждением невозможности и абсурдности жизни без Бога. Своими предшественниками экзистенциалисты считают Паскаля, Кьеркегора, Унамуно, Достоевского и Ницше. На экзистенциализм оказали влияние философия жизни и феноменология Гуссерля.

Экзистенциализм пытается возродить онтологию, в противоположность методологизму и гносеологизму, распространенным в философии нач. 20 в. Как и философия жизни, экзистенциализм хочет понять бытие как нечто непосредственное и преодолеть интеллектуализм как традиционной рационалистической философии, так и науки. Бытие, согласно экзистенциализму, не есть ни эмпирическая реальность, данная нам во внешнем восприятии, ни рациональная конструкция, предлагаемая научным мышлением, ни «умопостигаемая сущность» идеалистической философии. Бытие должно быть постигнуто интуитивно. Но в отличие от философии жизни, выделившей в качестве исходной реальности переживание, экзистенциализм стремится преодолеть психологизм и раскрыть онтологический смысл переживания, который выступает как направленность на нечто трансцендентное самому переживанию (см. Интенциональность). Главное определение бытия, как оно открыто нам, т.е. нашего собственного бытия, именуемого экзистенцией, есть его незамкнутость, открытость трансценденции.

Онтологической предпосылкой трансцендирования является конечность экзистенции, ее смертность. В силу своей конечности экзистенция является временной, и ее временность существенно отличается от объективного времени как чистого количества, безразличного по отношению к заполняющему его содержанию. Экзистенциализм отличает подлинную, т.е. экзистенциальную, временность (она же историчность), от физического времени, которое производно от первой. Экзистенциалисты подчеркивают в феномене времени определяющее значение будущего и рассматривают его в связи с такими экзистенциалами, как «решимость», «проект», «надежда», отмечая тем самым личностно-исторический (а не безлично-космический) характер времени и утверждая его связь с человеческой деятельностью, исканием, напряжением, ожиданием. Историчность человеческого существования выражается, согласно экзистенциализму, в том, что оно всегда находит себя в определенной ситуации, в которую оно «заброшено» и с которой вынуждено считаться. Принадлежность к определенному народу, сословию, наличие у индивида тех или иных биологических, психологических и других качеств – все это эмпирическое выражение изначально-ситуационного характера экзистенции, того, что она есть «бытие-в-мире». Временность, историчность и «ситуационность» экзистенции – модусы ее конечности.

Другим важнейшим определением экзистенции является трансцендирование, т.е. выход за свои пределы. Трансцендентное и сам акт трансцендирования понимаются различными представителями экзистенциализма неодинаково. С точки зрения религиозного экзистенциализма трансцендентное – это Бог. Согласно Сартру и Камю, трансценденция есть ничто, выступающее как глубочайшая тайна экзистенции. Если у Ясперса, Марселя, позднего Хайдеггера, признающих реальность трансцендентного, преобладает момент символический и даже мифопоэтический (у Хайдеггера), поскольку трансцендентное невозможно рационально познать, а можно лишь «намекнуть» на него, то учение Сартра и Камю, ставящих своей задачей раскрыть иллюзорность трансценденции, носит критический и даже нигилистический характер.
Во французском и русском экзистенциализме, а также у Ясперса в центре внимания стоит проблема человеческой свободы. Экзистенциализм отвергает как рационалистическую просветительскую традицию, сводящую свободу к познанию необходимости, так и гуманистически-натуралистическую, для которой свобода состоит в раскрытии природных задатков человека, раскрепощении его «сущностных» сил. Свобода, согласно экзистенциализму, должна быть понята исходя из экзистенции. Поскольку же структура экзистенции выражается в «направленности-на», в трансцендировании, то понимание свободы различными представителями экзистенциализма определяется их трактовкой трансценденции. Согласно Марселю и Ясперсу, свободу можно обрести лишь в Боге. Согласно Сартру, у которого трансценденция – это ничто, понятое нигилистически, свобода есть отрицательность по отношению к бытию, которое он трактует как эмпирически сущее. Человек свободен в том смысле, что он сам «проектирует», создает себя, выбирает себя, не определяясь ничем, кроме собственной субъективности, сущность которой – в полной независимости от чего бы то ни было. Человек одинок и лишен всякого онтологического «основания». Учение Сартра о свободе служит выражением позиции крайнего индивидуализма. Свобода предстает в экзистенциализме как тяжелое бремя, которое должен нести человек, поскольку он личность. Он может отказаться от своей свободы, перестать быть самим собой, стать «как все», но только ценой отказа от себя как личности. Мир, в который при этом погружается человек, носит у Хайдеггера название «man»: это безличный мир, в котором все анонимно, в котором нет субъектов действия, в котором все – «другие», и человек даже по отношению к самому себе является «другим»; это мир, в котором никто ничего не решает, а потому и не несет ни за что ответственности. У Бердяева этот мир носит название «мира объективации», признаки которого – поглощение индивидуального, личного общим, безличным, господство необходимости.

Общение индивидов, осуществляемое в сфере объективации, не является подлинным, оно лишь подчеркивает одиночество каждого. Согласно Камю, перед лицом ничто, которое делает человеческую жизнь бессмысленной, прорыв одного индивида к другому, подлинное общение между ними невозможно. И Сартр, и Камю видят фальшь и ханжество во всех формах общения индивидов, освященных традиционной религией и нравственностью: в любви, дружбе и пр. Характерное для Сартра стремление разоблачения искаженных, превращенных форм сознания («дурной веры») оборачивается требованием принять реальность сознания, разобщенного с другими и с самим собой. Единственный способ подлинного общения, который признает Камю, – это единение индивидов в бунте против «абсурдного» мира, против конечности, смертности, несовершенства, бессмысленности человеческого бытия. Экстаз может объединить человека с другим, но это в сущности экстаз разрушения, мятежа, рожденного отчаянием «абсурдного» человека.

Иное решение проблемы общения дает Марсель. Согласно ему, разобщенность индивидов порождается тем, что предметное бытие принимается за единственно возможное. Но подлинное бытие – трансценденция – является не предметным, а личностным, потому истинное отношение к бытию – это диалог. Бытие, по Марселю, не «Оно», а «Ты». Поэтому прообразом отношения человека к бытию является личное отношение к другому человеку, осуществляемое перед лицом Бога. Любовь, согласно Марселю, есть трансцендирование, прорыв к другому, будь то личность человеческая или божественная. Поскольку такой прорыв с помощью рассудка понять нельзя, Марсель относит его к сфере «таинства».

Прорывом объективированного мира, мира «man», является, согласно экзистенциализму, не только подлинное человеческое общение, но и сфера художественного, философского, религиозного творчества. Однако истинная коммуникация, как и творчество, несут в себе трагический надлом: мир объективности непрестанно грозит разрушить экзистенциальную коммуникацию. Сознание этого приводит Ясперса к утверждению, что все в мире в конце концов терпит крушение в силу самой конечности экзистенции и потому человек должен научиться жить и любить с постоянным сознанием хрупкости всего, что он любит, незащищенности самой любви. Но глубоко скрытая боль, причиняемая этим сознанием, придает его привязанности особую чистоту и одухотворенность. У Бердяева сознание хрупкости всякого подлинного бытия оформляется в эсхатологическое учение.

Социально-политические позиции у разных представителей экзистенциализма неодинаковы. Так, Сартр и Камю участвовали в движении Сопротивления; с конца 1960-х гг. позиция Сартра отличалась крайним левым радикализмом и экстремизмом. Концепции Сартра и Камю оказали известное влияние на социально-политическую программу движения «новых левых» (культ насилия, свободы, перерастающей в произвол). Политическая ориентация Ясперса и Марселя носила либеральный характер, а социально-политическим воззрениям Хайдеггера была присуща консервативная тенденция.

Литература:
1. Гайденко П.П. Экзистенциализм и проблема культуры. М., 1963;
2. Шварц Т. От Шопенгауэра к Хайдеггеру. М., 1964;
3. Современный экзистенциализм. М., 1966;
4. Соловьев Э.Ю. Экзистенциализм. – «ВФ», 1966, № 12, 1967, № 1;
5. Руткевич А.М. От Фрейда к Хайдеггеру. М., 1985.
6. Foulgui; P. L’existentialisme. P., 1947;
7. Gastelli E. Existentialisme th;ologique. P., 1948;
8. Siebers G. Die Krisis des Existentialismus. Hamb.–Bergedorf, 1949;
9. M;ller M. Existenzphilosophie im geistigen Leben der Gegenwart. Hdlb., 1949;
10. Lenz J. Der moderne deutsche und franz;sische Existenzialismus. Trier, 1951;
11. M;ller J. Existenzphilosophie und Katholische Theologie. Baden-Baden, 1952;
12. Allen E.L. Existentialism from Within. L., 1953;
13. Wahl J. Les philosophies de l’existence. P., 1955;
14. Heinemann Fr. Jenseits des Existentialismus. Stuttg., 1957;
15. Bollnow O.F. Existenzphilosophie. Stuttg., 1960;
16. Lukacs G. Existentialisme ou marxisme? P., 1961;
17. Abbagnano N. Introduzione all’esistenzialismo. Mil., 1967;
18. Existentialism and Phenomenology. A Guide for Research, compю by L.Orr. N. Y., 1978;
19. Hanly Ch. Existentialism and Psychoanalysis. N. Y., 1979;
20. Salamun K. (Hrsg.) Karl Jaspers: Zur Aktualit;t seines Denkens. M;nch., 1991;
21. Heidegger M. Sein und Wissen. Eine Einf;hrung in sein Denken. W., 1993.

© П.П.Гайденко

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Приложение 2.

САРТР Жан Поль (1905-80), французский писатель, философ и публицист, глава французского экзистенциализма. Основные труды: в работе «Бытие и ничто», (1943) разрабатывает метод экзистенциального психоанализа; в предисловии к работе «Критика диалектического разума», (1960) писал: «Я считаю, марксизм непреходящей философией нашего времени», пытался дополнить марксизм экзистенциальной антропологией. В лекции «Экзистенциализм – это гуманизм» (1946) Сартр излагает основные тезисы своего трактата «Бытие и ничто».

Сартр Ж.П. «Экзистенциализм – это гуманизм»:
«Я хотел бы выступить здесь в защиту экзистенциализма от ряда упреков, высказанных в адрес этого учения.
Прежде всего, экзистенциализм обвиняют в том, будто он призывает погрузиться в квиетизм отчаяния: раз никакая проблема вообще не разрешима, то не может быть и никакой возможности действия в мире; в конечном итоге это созерцательная философия, а поскольку созерцание — роскошь, то мы вновь приходим к буржуазной философии. Таковы главным образом обвинения со стороны коммунистов.
С другой стороны, нас обвиняют в том, что мы подчеркиваем человеческую низость, показываем всюду гнусное, темное, липкое и пренебрегаем многим приятным и красивым, отворачиваемся от светлой стороны человеческой натуры. Так, например, критик, стоящий на позициях католицизма,— г-жа Мерсье обвиняла нас в том, что мы забыли об улыбке ребенка. Те и другие упрекают нас в том, что мы забыли о солидарности людей, смотрим на человека как на изолированное существо; и это следствие того, что мы исходим, как заявляют коммунисты, из чистой субъективности, из картезианского «я мыслю», то есть опять-таки из такого момента, когда человек постигает себя в одиночестве, и это будто бы отрезает нам путь к солидарности.
…Свобода не может быть понята и описана как обособленная способность человеческой души. Мы старались определить человека как бытие, обусловливающее появление ничто, и это бытие явилось нам как свобода. Таким образом, свобода — как условие, необходимое для нигилирования ничто, — не может быть отнесена к числу свойств, характеризующих сущность бытия человека. Выше мы уже отмечали, что существование человека относится к его сущности иначе, чем существование вещей мира — к их сущности. Свобода человека предшествует его сущности, она есть условие, благодаря которому последняя становится возможной, сущность бытия человека подвешена в его свободе. Итак, то, что мы называем свободой, неотличимо от бытия «человеческой реальности». О человеке нельзя сказать, что он сначала есть, а затем — он свободен; между бытием человека и его «свободобытием» нет разницы…
Экзистенциалист охотно заявит, что человек — это тревога. А это означает, что человек, который на что-то решается и сознает, что выбирает не только свое собственное бытие, но что он еще и законодатель, выбирающий одновременно с собой и все человечество, не может избежать чувства полной и глубокой ответственности. Правда, многие не ведают никакой тревоги, но мы считаем, что эти люди прячут это чувство, бегут от него. Несомненно, многие люди полагают, что их действия касаются лишь их самих, а когда им говоришь: а что, если бы все так поступали? — они пожимают плечами и отвечают: но ведь все так не поступают…
Достоевский как-то писал, что «если бога нет, то все дозволено». Это — исходный пункт экзистенциализма. В самом деле, все дозволено, если бога не существует, а потому человек заброшен, ему не на что опереться ни в себе, ни вовне. Прежде всего, у него нет оправданий. Действительно, если существование предшествует сущности, то ссылкой на раз навсегда данную человеческую природу ничего нельзя объяснить. Иначе говоря, нет детерминизма, человек свободен, человек — это свобода.
С другой стороны, если бога нет, мы не имеем перед собой никаких моральных ценностей или предписаний, которые оправдывали бы наши поступки. Таким образом, ни за собой, ни перед собой — в светлом царстве ценностей — у нас не имеется ни оправданий, ни извинений. Мы одиноки, и нам нет извинений. Это и есть то, что я выражаю словами: человек осужден быть свободным. Осужден, потому что не сам себя создал; и все-таки свободен, потому что, однажды брошенный в мир, отвечает за все, что делает. Экзистенциалист не верит во всесилие страсти. Он никогда не станет утверждать, что благородная страсть— это всесокрушающий поток, который неумолимо толкает человека на совершение определенных поступков и поэтому может служить извинением. Он полагает, что человек ответствен за свои страсти.
…Наш исходный пункт — это субъективность индивида, он обусловлен и причинами чисто философского порядка. Не потому, что мы буржуа, а потому, что мы хотим иметь учение, основывающееся на истине, а не на ряде прекрасных теорий, которые обнадеживают, не имея под собой реального основания. В исходной точке не может быть никакой другой истины, кроме: «Я мыслю, следовательно, существую». Это абсолютная истина сознания, постигающего самое себя. Любая теория, берущая человека вне этого момента, в котором он постигает себя, есть теория, упраздняющая истину, поскольку вне картезианского cogito все предметы лишь вероятны, а учение о вероятностях, не опирающееся на истину, низвергается в пропасть небытия. Чтобы определять вероятное, нужно обладать истинным. Следовательно, для того чтобы существовала хоть какая-нибудь истина, нужна истина абсолютная. Абсолютная истина проста, легко достижима и доступна всем, она схватывается непосредственно.
Далее, наша теория — единственная теория, придающая человеку достоинство, единственная теория, которая не делает из него объект. Всякий материализм ведет к рассмотрению людей, в том числе и себя самого, как предметов, то есть как совокупности тех качеств и явлений, которые образуют стол, стул или камень. Что же касается нас, то мы именно и хотим создать царство человека как совокупность ценностей, отличную от материального царства. Но субъективность, постигаемая как истина, не является строго индивидуальной субъективностью, поскольку, как мы показали, в cogito человек открывает не только самого себя, но и других людей».
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

PPS. Философия не должна оставаться только в пределах теоретического рассуждения, но становиться страстным исцелением души человеческой.
05.01.2017. Н.Шлемова